Неточные совпадения
—
Старые, дряхлые,
никому не нужные… — шептал он, сдерживая глухие рыдания. — Поздно наша воля пришла, Сидор Карпыч. Ведь ты понимаешь, что я говорю?
Такие разговоры повторялись каждый день с небольшими вариациями, но последнего слова
никто не говорил, а всё ходили кругом да около.
Старый Тит стороной вызнал, как думают другие старики. Раза два, закинув какое-нибудь заделье, он объехал почти все покосы по Сойге и Култыму и везде сталкивался со стариками. Свои туляки говорили все в одно слово, а хохлы или упрямились, или хитрили. Ну, да хохлы сами про себя знают, а Тит думал больше о своем Туляцком конце.
Прослезился и Петр Елисеич, когда с ним стали прощаться мужики и бабы.
Никого он не обидел напрасно, — после
старого Палача при нем рабочие «свет увидели». То, что Петр Елисеич не ставил себе в заслугу, выплыло теперь наружу в такой трогательной форме.
Старый Тит Горбатый даже повалился приказчику в ноги.
Своих хозяйственных соображений
старый Тит, конечно, не доверял
никому, но о них чутьем догадалась Татьяна, сгоревшая на домашней работе.
Но как ни кричали об этом почти открыто, при
старом Тите
никто не решался ни слова пикнуть.
То, что некогда было с Аграфеной, повторилось сейчас с Федоркой, с тою разницей, что Ганна «покрыла» глупую девку и не сказала
никому об ее грехе. О будущем она боялась и подумать. Ясно было пока одно, что Федорке не бывать за Пашкой. А Федорка укрепилась дня на три, а потом опять сбежала, да и к утру не пришла, так что ее хватился и сам
старый Коваль.
Неточные совпадения
― У нас идут переговоры с ее мужем о разводе. И он согласен; но тут есть затруднения относительно сына, и дело это, которое должно было кончиться давно уже, вот тянется три месяца. Как только будет развод, она выйдет за Вронского. Как это глупо, этот
старый обычай кружения, «Исаия ликуй», в который
никто не верит и который мешает счастью людей! ― вставил Степан Аркадьич. ― Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое.
Я знаю,
старые кавказцы любят поговорить, порассказать; им так редко это удается: другой лет пять стоит где-нибудь в захолустье с ротой, и целые пять лет ему
никто не скажет «здравствуйте» (потому что фельдфебель говорит «здравия желаю»).
— Все это, господа, ничего не доказывает, — сказал
старый майор, — ведь
никто из вас не был свидетелем тех странных случаев, которыми подтверждаете свои мнения?
Тогда выступило из средины народа четверо самых
старых, седоусых и седочупринных козаков (слишком
старых не было на Сечи, ибо
никто из запорожцев не умирал своею смертью) и, взявши каждый в руки земли, которая на ту пору от бывшего дождя растворилась в грязь, положили ее ему на голову.
И те, которые отправились с кошевым в угон за татарами, и тех уже не было давно: все положили головы, все сгибли — кто положив на самом бою честную голову, кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену пропал, не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было на свете, и
никого из
старых товарищей; и уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила.