Неточные совпадения
— Постой, постой… — остановил его Никитич, все еще не имея сил совладать с
мыслью, никак не хотевшей укладываться в его заводскую голову. — Как ты сказал: кто будет на
фабрике робить?
Ее убивала
мысль, как она завтра покажется на
фабрику.
Петр Елисеич долго шагал по кабинету, стараясь приучить себя к
мысли, что он гость вот в этих стенах, где прожил лет пятнадцать. Да, нужно убираться, а куда?.. Впрочем, в резерве оставалась Самосадка с груздевским домом. Чтобы развлечься, Петр Елисеич сходил на
фабрику и там нашел какие-то непорядки. Между прочим, досталось Никитичу, который никогда не слыхал от приказчика «худого слова».
Неточные совпадения
Въезд в какой бы ни было город, хоть даже в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы да
фабрики, закопченные дымом, а потом уже выглянут углы шестиэтажных домов, магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все в колокольнях, колоннах, статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что на диво произвела рука и
мысль человека.
В сущности, бабы были правы, потому что у Прокопия с Яшей действительно велись любовные тайные переговоры о вольном золоте. У безответного зыковского зятя все сильнее въедалась в голову
мысль о том, как бы уйти с
фабрики на вольную работу. Он вынашивал свою мечту с упорством всех мягких натур и затаился даже от жены. Вся сцена закончилась тем, что мужики бежали с поля битвы самым постыдным образом и как-то сами собой очутились в кабаке Ермошки.
Окруженная иностранцами, она привыкла слышать, что Россия и Лапландия почти одно и то же; что отечество наше должно рабски подражать всему чужеземному и быть сколком с других наций, а особливо с французской, для того чтоб быть чем-нибудь; что нам не должно и нельзя
мыслить своей головою, говорить своим языком, носить изделье своих
фабрик, иметь свою словесность и жить по-своему.
Но, видимо, вся
фабрика была занята какою-то одной
мыслью, носившеюся в воздухе, и ее не могла заглушить никакая огненная работа.
Теперь стало так, что, когда дома, на
фабрике или в городе Артамонов раздражался чем-нибудь, — в центр всех его раздражений самовольно вторгался оборванный, грязненький мальчик и как будто приглашал вешать на его жидкие кости все злые
мысли, все недобрые чувства.