Неточные совпадения
—
Был такой грех, Флегонт Василич… В том роде, как утенок попался: ребята с покоса привели.
Главная причина — не прост человек. Мало ли бродяжек в лето-то пройдет по Ключевой; все они на один покрой, а этот какой-то мудреный и нас всех дурачками зовет…
Ну, в годы войдет и раздобреет, а
главное, у ней в глазу огонек
есть, — упрямо таково взглянет.
Хозяйку огорчало
главным образом то, что гость почти ничего не
ел, а только пробовал. Все свои ржаные корочки сосет да похваливает. Зато хозяин не терял времени и за жарким переехал на херес, — значит, все
было кончено, и Анфуса Гавриловна перестала обращать на него внимание. Все равно не послушает после третьей рюмки и устроит штуку. Он и устроил, как только она успела подумать.
Река Ключевая должна
была бы составлять
главную красоту города, но этого не вышло, — городскую стройку отделяло от реки топкое болото в целую версту.
Уходя от Тараса Семеныча, Колобов тяжело вздохнул. Говорили по душе, а главного-то он все-таки не сказал. Что болтать прежде времени? Он шел опять по Хлебной улице и думал о том, как здесь все переменится через несколько лет и что
главною причиной перемены
будет он, Михей Зотыч Колобов.
Анфуса Гавриловна все это слышала из пятого в десятое, но только отмахивалась обеими руками: она хорошо знала цену этим расстройным свадебным речам. Не одно хорошее дело рассыпалось вот из-за таких бабьих шепотов. Лично ей жених очень нравился, хотя она многого и не понимала в его поведении. А
главное, очень уж пришелся он по душе невесте. Чего же еще надо? Серафимочка точно помолодела лет на пять и
была совершенно счастлива.
И действительно, Галактион интересовался,
главным образом, мужским обществом. И тут он умел себя поставить и просто и солидно: старикам — уважение, а с другими на равной ноге. Всего лучше Галактион держал себя с будущим тестем, который закрутил с самого первого дня и мог говорить только всего одно слово: «
Выпьем!» Будущий зять оказывал старику внимание и делал такой вид, что совсем не замечает его беспросыпного пьянства.
Около этого богатыря собиралась целая толпа поклонников, следивших за каждым его движением, как следят все поклонники за своими любимцами. Разве это не артист, который мог
выпивать каждый день по четверти ведра водки? И хоть бы пошатнулся. Таким образом, Сашка являлся
главным развлечением мужской компании.
В
главной зале, где сидели молодые,
были размещены ближайшие родственники и самые почетные гости.
— Вот
главное, чтобы хлеб-то
был, во-первых, а во-вторых, будущее неизвестно. С деньгами-то надобно тоже умеючи, а зря ничего не поделаешь. Нет, я сомневаюсь, поколику дело не выяснится.
— Поглянулся ты мне, вот
главная причина, — шутил Михей Зотыч. — А
есть одна у тебя провинка.
— Сказано:
будешь доволен.
Главное, скула мне у тебя нравится: на ржаной хлеб скула.
Штофф только улыбнулся. Он никогда не оскорблялся и славился своим хладнокровием. Его еще никто не мог вывести из себя, хотя случаев для этого
было достаточно. Михей Зотыч от всей души возненавидел этого увертливого немца и считал его
главною причиной всех грядущих зол.
Бойкая жизнь Поволжья просто ошеломила Галактиона. Вот это, называется, живут вовсю. Какими капиталами ворочают, какие дела делают!.. А здесь и развернуться нельзя: все гужом идет. Не ускачешь далеко. А там и чугунка и пароходы. Все во-время, на срок.
Главное, не
ест перевозка, — нет месячных распутиц, весенних и осенних, нет летнего ненастья и зимних вьюг, — везде скатертью дорога.
В последнюю зиму, когда строился у Стабровского завод, немец начал бывать у Колобовых совсем часто. Дело
было зимой, и нужно
было закупать хлеб на будущий год, а
главный рынок устраивался в Суслоне.
У вас
есть размах,
есть кровь, а это
главное.
Галактион любил тещу, как родную мать, и рассказал ей все. Анфуса Гавриловна расплакалась, а потом обрадовалась, что зять
будет жить вместе с ними.
Главное — внучата
будут тут же.
Винокуренный завод интересовал Галактиона и без этих указаний.
Главное затруднение при выяснении дела заключалось в том, что завод принадлежал Бубнову наполовину с Евграфом Огибениным, давно уже пользовавшимся невменяемостью своего компаньона и ловко хоронившим концы. Потом оказалось, что и сам хитроумный Штофф тоже
был тут при чем-то и потому усиленно юлил перед Галактионом. Все-таки свой человек и, в случае чего, не продаст. Завод
был небольшой, но давал солидные средства до сих пор.
Да, теперь уж ему не нужно
будет ездить в бубновский дом и принимать за это всяческие неприятности дома, а
главное — вечно бояться.
А
главное то, что
был орел орлом.
Вахрушка не сказал
главного: Михей Зотыч сам отправил его в Суслон, потому что ждал какого-то раскольничьего старца, а Вахрушка, пожалуй, еще табачище свой запалит. Старику все это казалось обидным, и он с горя отправился к попу Макару, благо помочь подвернулась. В самый раз дело подошло: и попадье подсобить и водочки с помочанами
выпить. Конечно, неприятно
было встречаться с писарем, но ничего не поделаешь. Все равно от писаря никуда не уйдешь. Уж он на дне морском сыщет.
— Ах, какой ты! Со богатых-то вы все оберете, а нам уж голенькие остались. Только бы на ноги встать, вот
главная причина. У тебя вон пароходы в башке плавают, а мы по сухому бережку с молитвой
будем ходить. Только бы мало-мало в люди выбраться, чтобы перед другими не стыдно
было. Надоело уж под начальством сидеть, а при своем деле сам большой, сам маленький. Так я говорю?
Михей Зотыч лежал у себя в горнице на старой деревянной кровати, покрытой войлоком. Он сильно похудел, изменился, а
главное — точно весь выцвел. В лице не
было ни кровинки. Даже нос заострился, и глаза казались больше.
Сообразительность Галактиона очень понравилась Стабровскому. Он так ценил людей, умеющих понимать с полуслова, как
было в данном случае. Все эти разговоры имели только подготовительное значение, а к
главному Стабровский приступил потом.
— Большим кораблям большое плавание, а мы около бережку
будем ползать… Перед отъездом мы с попом Макаром молебствие отслужили угодникам бессребренникам. Как же, все по порядку. Тоже и мы понимаем, как и што следует: воздадите кесарево кесарю… да.
Главная причина, Галактион Михеич, что жаль мелкие народы. Сейчас-то они вон сто процентов платят, а у меня
будут платить всего тридцать шесть… Да там еще кланялись сколько, да еще отрабатывали благодарность, а тут на, получай, и только всего.
Вахрушка оставался в кабаке до тех пор, пока не разнеслось, что в темной при волости нашли трех опившихся. Да, теперь пора
было и домой отправляться.
Главное, чтобы достигнуть своего законного места до возвращения Михея Зотыча. Впрочем, Вахрушка находился в самом храбром настроении, и его смущало немного только то, что для полной формы недоставало шапки.
— Так, так, сынок… Это точно, неволи нет. А я-то вот по уезду шатаюсь, так все вижу: которые
были запасы, все на базар свезены. Все теперь на деньги пошло, а деньги пошли в кабак, да на самовары, да на ситцы, да на трень-брень… Какая тут неволя? Бога за вас благодарят мужички… Прежде-то все свое домашнее
было, а теперь все с рынка везут.
Главное, хлебушко всем мешает… Ох, горе душам нашим!
— Греческий язык писал… Милый наш родственник, значит, Харченко. Он на почте заказным письмом отправлял статью, — ну, и вызнали, куда и прочее. И что только человеку нужно? А
главное, проклятый хохол всю нашу фамилию осрамил… Добрые люди
будут пальцами указывать.
Главные банковские операции сосредоточивались на хлебном деле, и оно
было известно банковскому правлению лучше, чем производителям, торговым посредникам и потребителям.
— Вы меня гоните, Болеслав Брониславич, — ответила Устенька. — То
есть я не так выразилась. Одним словом, я не желаю сама уходить из дома, где чувствую себя своей. По-моему, я именно сейчас могу
быть полезной для Диди, как никто. Она только со мной одной не раздражается, а это самое
главное, как говорит доктор. Я хочу хоть чем-нибудь отплатить вам за ваше постоянное внимание ко мне. Ведь я всем обязана вам.
Главное, скверно
было то, что Мышников, происходя из купеческого рода, знал все тонкости купеческой складки, и его невозможно
было провести, как иногда проводили широкого барина Стабровского или тягучего и мелочного немца Драке. Прежде всего в Мышникове сидел свой брат мужик, у которого
была одна политика — давить все и всех, давить из любви к искусству.
Особым выдающимся торжеством явилось открытие первой газеты в Заполье.
Главными представителями этого органа явились Харченко и доктор Кочетов. Последний даже не
был пьян и поэтому чувствовал себя в грустном настроении. Говорили речи, предлагали тосты и составляли планы похода против плутократов. Харченко расчувствовался и даже прослезился. На торжестве присутствовал Харитон Артемьич и мог только удивляться, чему люди обрадовались.
— Нет, вы жарьте их, подлецов, а
главное — моих зятьев накаливайте… Ежели бы я
был грамотный, так я бы им сам показал, как лягушки скачут. От своей темноты и погибаем.
—
Главное, помните, что здесь должен
быть особый тип парохода, принимая большую быстроту, чем на Волге и Каме. Корпус должен
быть длинный и узкий… Понимаете, что он должен идти щукой… да. К сожалению, наши инженеры ничего не понимают и держатся старинки.
—
Главное, чтобы все по закону… Катай их законом… И жида, и писаря, и немца Полуштофа, и Галактиона — всех валяй!.. Ты живи у меня, — ну, вместе и
будем орудовать.
От этой операции нажились
главным образом верховые мельники, стоявшие в самом горле, то
есть у железной дороги.
Никогда еще у Полуянова не
было столько работы, как теперь. Даже в самое горячее время исправничества он не
был так занят. И
главное — везде нужен. Хоть на части разрывайся. Это сознание собственной нужности приводило Полуянова в горделивое настроение, и он в откровенную минуту говорил Харитону Артемьичу...
Деятельность этого нового земства
главным образом выразилась в развитии народного образования. В уезде школы открывались десятками, а в больших селах, как Суслон,
были открыты по две школы. Пропагандировал школьное дело Харченко, и ему даже предлагали
быть инспектором этих школ, но он отказался. Газета, типография и библиотека отнимали почти все время, а новых помощников
было мало, да и те
были преимущественно женщины, как Устенька.
Это
был самый лучший исход, и деньги Мышникова не ложились на пароходство займом, а входили живым капиталом.
Главное — не
было никаких нравственных обязательств и ответственности. Подсчитав актив и пассив, Мышников решил так...
Галактиону приходилось только соглашаться. Да как и
было не согласиться, когда все дело висело на волоске? Конечно,
было жаль выпускать из своих рук целую половину предприятия, но зато можно
было расширить дело. А
главное заключалось в том, что компаньоны-пароходчики составляли большинство в банковском правлении и могли, в случае нужды, черпать из банка, сколько желали.
Самое
главное неудобство заключалось в том, что нельзя
было проехать за водой к Ключевой.
Когда банковские дельцы вошли в город, все уже
было кончено. О каком-нибудь спасении не могло
быть и речи. В центральных улицах сосредоточивалось теперь
главное пекло. Горели каменные дома.
Главное — земли
было вдоволь, по тридцати десятин на душу, и какой земли — чернозем, как овчина.
Станичники тоже голодали, а
главным образом нечем
было кормить скотину, которую и продавали за бесценок.
Нужда
была так велика, а средства так ничтожны, да и те с величайшим трудом добывались
главным образом из России.
Потом Михей Зотыч принялся ругать мужиков — пшеничников, оренбургских казаков и башкир, — все пропились на самоварах и гибнут от прикачнувшейся легкой копеечки. А
главное — работать по-настоящему разучились: помажут сохой — вот и вся пахота. Не удобряют земли, не блюдут скотинку, и все так-то. С одной стороны — легкие деньги, а с другой — своя лень подпирает. Как же тут голоду не
быть?