Галактион молча поклонился и вышел. Это была последняя встреча. И только когда он вышел, Устенька поняла, за что так любили
его женщины. В нем была эта покрывающая, широкая мужская ласка, та скрытая сила, которая неудержимо влекла к себе, — таким людям женщины умеют прощать все, потому что только около них чувствуют себя женщинами. Именно такою женщиной и почувствовала себя Устенька.
Неточные совпадения
Все девицы взвизгнули и стайкой унеслись в горницы, а толстуха Аграфена заковыляла за
ними. «Сама» после утреннего чая прилегла отдохнуть в гостиной и долго не могла ничего понять, когда к ней влетели дочери всем выводком. Когда-то красивая
женщина, сейчас Анфуса Гавриловна представляла собой типичную купчиху, совсем заплывшую жиром. Она сидела в ситцевом «холодае» и смотрела испуганными глазами то на дочерей, то на стряпку Аграфену, перебивавших друг друга.
Это была первая
женщина, которую Симон видел совсем близко, и эта близость поднимала в
нем всю кровь, так что
ему делалось даже совестно, особенно когда Серафима целовала
его по-родственному.
Он потихоньку обожал ее и боялся выдать свое чувство. Эта тайная любовь тоже волновала Серафиму, и она напрасно старалась держаться с мальчиком строго, — у ней строгость как-то не выходила, а потом ей делалось жаль славного мальчугана.
От думы
они поехали на Соборную площадь, а потом на главную Московскую улицу. Летом здесь стояла непролазная грязь, как и на главных улицах, не говоря уже о предместьях, как Теребиловка, Дрекольная, Ерзовка и Сибирка. Миновали зеленый кафедральный собор, старый гостиный двор и остановились у какого-то двухэтажного каменного дома. Хозяином оказался Голяшкин.
Он каждого гостя встречал внизу, подхватывал под руку, поднимал наверх и передавал с рук на руки жене, испитой болезненной
женщине с испуганным лицом.
Легкомыслие Харитины, как к
нему Галактион ни привык, все-таки изумило
его. Она или ребенок, или безвозвратно погибшая
женщина.
Его начинало коробить.
Дальше писарь узнал, как богато живет Стабровский и какие порядки заведены у
него в доме. Все
женщины от души жалели Устеньку Луковникову, отец которой сошел с ума и отдал дочь полякам.
Это скрытое торжество волновало и сердило Харитину, и ей опять делалось жаль мужа. Она даже насильно вызывала в памяти те нежные сцены, которые происходили у нее с мужем в остроге. Ей хотелось пожалеть
его по-хорошему, пожалеть, как умеют жалеть любящие
женщины, а вместо этого она ни к селу ни к городу спросила доктора...
В самый день свадьбы доктор сделал приятное открытие, что Прасковья Ивановна — совсем не та
женщина, какую
он знал, бывая у покойного Бубнова в течение пяти лет
его запоя ежедневно, — больше того,
он не знал, что за человек
его жена и после трехлетнего сожительства.
Однажды ночью, когда Кочетов шагал по своему кабинету, прибежала какая-то запыхавшаяся
женщина и Христом богом молила
его ехать к больной.
Ведь
он всю жизнь думал только о себе и своих планах, а
женщины для
него являлись только печальною необходимостью.
— Да, да… Например, деньги — что такое деньги, когда
они лежат без всякой пользы? Это все равно — если хорошенькую
женщину завязать в мешок… да. Хуже: это разврат.
Деятельность этого нового земства главным образом выразилась в развитии народного образования. В уезде школы открывались десятками, а в больших селах, как Суслон, были открыты по две школы. Пропагандировал школьное дело Харченко, и
ему даже предлагали быть инспектором этих школ, но
он отказался. Газета, типография и библиотека отнимали почти все время, а новых помощников было мало, да и те были преимущественно
женщины, как Устенька.
Прасковья Ивановна находилась в кокетливом настроении и с намерением старалась побесить Мышникова, начинавшего ревновать ее даже к Штоффу. Да, этих мужчин всегда следует немного выдерживать, а то
они привыкают к
женщинам, как ребенок к своей кукле, которую можно колотить головой о пол и по целым дням забывать где-нибудь под диваном. Живой пример — Харитина.
Стабровского приятно поразило то внимание, с каким ухаживала за
ним Дидя. Она ходила за
ним, как настоящая сиделка. Стабровский не ожидал такой нежности от холодной по натуре дочери и был растроган до глубины души. И потом Дидя делала все так спокойно, уверенно, как совсем взрослая опытная
женщина.
И все эти
женщины за что-то любили этого проклятого человека, ждали
его ласкового взгляда, улыбались
ему счастливыми улыбками и потом проклинали.
— Я таких
женщин не понимаю. Кажется, такой бесцельный героизм относится к области эстетики, а в действительной жизни
он просто неудобен.
— Устенька, смотрите, в самом деле не влюбитесь в Галактиона. В
нем действительно есть что-то такое, что нравится
женщинам, а сейчас
он уже окончательно на геройском положении. Для меня лично, впрочем,
он теперь совсем определившийся негодяй.
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я знаю, что ни одна
женщина не может
их выдержать, не так ли?
Купцы уходят. Слышен голос
женщины: «Нет, ты не смеешь не допустить меня! Я на тебя нажалуюсь
ему самому. Ты не толкайся так больно!»
Городничий. Ну, уж вы —
женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с
ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
Деревни наши бедные, // А в
них крестьяне хворые // Да
женщины печальницы, // Кормилицы, поилицы, // Рабыни, богомолицы // И труженицы вечные, // Господь прибавь
им сил!
— Певец Ново-Архангельской, //
Его из Малороссии // Сманили господа. // Свезти
его в Италию // Сулились, да уехали… // А
он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно в Конотоп, //
Ему здесь делать нечего… // Собаки дом покинули // (Озлилась круто
женщина), // Кому здесь дело есть? // Да у
него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»