Неточные совпадения
Дело вышло из-за министерского указа об обязательном посеве картофеля.
— И своей фальшивой и привозные. Как-то наезжал ко мне по зиме один такой-то хахаль, предлагал купить по триста рублей тысячу. «У вас, говорит, уйдут в степь
за настоящие»… Ну, я его, конечно, прогнал. Ступай, говорю, к степнякам, а мы этим самым товаром не торгуем… Есть, конечно, и из мучников всякие. А только деньги
дело наживное: как пришли так и ушли. Чего же это мы с тобой в сухую-то тары-бары разводим? Пьешь чай-то?
— Да так… Грешным
делом, огонек пыхнет, вы
за водой, да в болоте и завязнете. Верно говорю… Не беду накликаю, а к примеру.
—
За пароходом
дело не встанет… По другим-то местам везде пароходы, а мы все гужом волокем. Отсюда во все стороны дорога: под Семипалатинск, в степь, на Обь к рыбным промыслам… Работы хватит.
— Ты у меня поговори, Галактион!.. Вот сынка бог послал!.. Я о нем же забочусь, а у него пароходы на уме. Вот тебе и пароход!.. Сам виноват, сам довел меня. Ох, согрешил я с вами: один умнее отца захотел быть и другой туда же… Нет, шабаш! Будет веревки-то из меня вить… Я и тебя, Емельян, женю по пути.
За один раз терпеть-то от вас. Для кого я хлопочу-то, галманы вы этакие? Вот на старости лет в новое
дело впутываюсь, петлю себе на шею надеваю, а вы…
Анфуса Гавриловна все это слышала из пятого в десятое, но только отмахивалась обеими руками: она хорошо знала цену этим расстройным свадебным речам. Не одно хорошее
дело рассыпалось вот из-за таких бабьих шепотов. Лично ей жених очень нравился, хотя она многого и не понимала в его поведении. А главное, очень уж пришелся он по душе невесте. Чего же еще надо? Серафимочка точно помолодела лет на пять и была совершенно счастлива.
Такое поведение, конечно, больше всего нравилось Анфусе Гавриловне, ужасно стеснявшейся сначала перед женихом
за пьяного мужа, а теперь жених-то в одну руку с ней все делал и даже сам укладывал спать окончательно захмелевшего тестя. Другим ужасом для Анфусы Гавриловны был сын Лиодор, от которого она прямо откупалась: даст денег, и Лиодор пропадет на
день, на два. Когда он показывался где-нибудь на дворе, девушки сбивались, как овечье стадо, в одну комнату и запирались на ключ.
Около этого богатыря собиралась целая толпа поклонников, следивших
за каждым его движением, как следят все поклонники
за своими любимцами. Разве это не артист, который мог выпивать каждый
день по четверти ведра водки? И хоть бы пошатнулся. Таким образом, Сашка являлся главным развлечением мужской компании.
Этот Шахма был известная степная продувная бестия; он любил водить компанию с купцами и разным начальством. О его богатстве ходили невероятные слухи, потому что в один вечер Шахма иногда проигрывал по нескольку тысяч, которые платил с чисто восточным спокойствием. По наружности это был типичный жирный татарин, совсем без шеи, с заплывшими узкими глазами. В своей степи он делал большие
дела, и купцы-степняки не могли обойти его власти. Он приехал на свадьбу
за триста верст.
Дело с постройкой мельницы закипело благодаря все той же энергии Галактиона. Старик чуть не испортил всего, когда пришлось заключать договор с суслонскими мужиками по аренде Прорыва. «Накатился упрямый стих», как говорил писарь. Мужики стояли на своем, Михей Зотыч на своем, а спор шел из-за каких-то несчастных двадцати пяти рублей.
Это путешествие чуть не закончилось катастрофой. Старики уже возвращались домой.
Дело происходило ночью, недалеко от мельницы Ермилыча. Лошадь шла шагом, нога
за ногу. Старики дремали, прикорнув в телеге. Вдруг Вахрушка вздрогнул, как строевая лошадь, заслышавшая трубу.
В сущности Харитина вышла очертя голову
за Полуянова только потому, что желала хотя этим путем досадить Галактиону. На, полюбуйся, как мне ничего не жаль! Из-за тебя гибну. Но Галактион, кажется, не почувствовал этой мести и даже не приехал на свадьбу, а послал вместо себя жену с братом Симоном. Харитина удовольствовалась тем, что заставила мужа выписать карету, и разъезжала в ней по магазинам целые
дни. Пусть все смотрят и завидуют, как молодая исправница катается.
— Ах, папаша, даже рассказывать стыдно, то есть
за себя стыдно. Там настоящие
дела делают, а мы только мух здесь ловим. Там уж вальцовые мельницы строят… Мы на гроши считаем, а там счет идет на миллионы.
Харитона Артемьевича не было дома, — он уехал куда-то по
делам в степь. Агния уже третий
день гостила у Харитины. К вечеру она вернулась, и Галактион удивился, как она постарела
за каких-нибудь два года. После выхода замуж Харитины у нее не осталось никакой надежды, — в Заполье редко старшие сестры выходили замуж после младших. Такой уж установился обычай. Агния, кажется, примирилась с своею участью христовой невесты и мало обращала на себя внимания. Не для кого было рядиться.
— Да вы первый. Вот возьмите хотя ваше хлебное
дело: ведь оно, говоря откровенно, ушло от вас. Вы упустили удобный момент, и какой-нибудь старик Колобов отбил целый хлебный рынок. Теперь другие потянутся
за ним, а Заполье будет падать, то есть ваша хлебная торговля. А все отчего? Колобов высмотрел центральное место для рынка и воспользовался этим. Постройте вы крупчатные мельницы раньше его, и ему бы ничего не поделать… да. Упущен был момент.
Встреча с Лиодором в Кунаре окончательно вырешила
дело. Галактион дальше не мог оставаться у тестя. Он нанял себе небольшую квартирку
за хлебным рынком и переехал туда с семьей. Благодаря бубновскому конкурсу он мог теперь прожить до открытия банка, когда Штофф обещал ему место члена правления с жалованьем в пять тысяч.
— Дурак! Из-за тебя я пострадала… И словечка не сказала, а повернулась и вышла. Она меня, Симка, ловко отзолотила. Откуда прыть взялась у кислятины… Если б ты был настоящий мужчина, так ты приехал бы ко мне в тот же
день и прощения попросил. Я целый вечер тебя ждала и даже приготовилась обморок разыграть… Ну, это все пустяки, а вот ты дома себя дурак дураком держишь. Помирись с женой… Слышишь? А когда помиришься, приезжай мне сказать.
Перед Ильиным
днем поп Макар устраивал «помочь». На покос выходило до полуторых сот косцов. Мужики любили попа Макара и не отказывались поработать денек. Да и как было не поработать, когда поп Макар крестил почти всех косцов, венчал, а в будущем должен был похоронить?
За глаза говорили про попа то и се, а на
деле выходило другое. Теперь в особенности популярность попа Макара выросла благодаря свержению ига исправника Полуянова.
Вообще, как ни поверни, — скверно. Придется еще по волости отсчитываться
за десять лет, — греха не оберешься. Прежде-то все сходило, как по маслу, а нынче еще неизвестно, на кого попадешь. Вот то ли
дело Ермилычу: сам большой, сам маленький, и никого знать не хочет.
Рядом с Харитиной на первой скамье сидел доктор Кочетов. Она была не рада такому соседству и старалась не дышать, чтобы не слышать перегорелого запаха водки. А доктор старался быть с ней особенно любезным, как бывают любезными на похоронах с дамами в трауре: ведь она до некоторой степени являлась тоже героиней настоящего судного
дня. После подсудимого публика уделяла ей самое большое внимание и следила
за каждым ее движением. Харитина это чувствовала и инстинктивно приняла бесстрастный вид.
За невестами в Заполье
дело не станет.
— Все-таки нужно съездить к нему в острог, — уговаривала Прасковья Ивановна. — После, как знаешь, а сейчас нехорошо. Все будут пальцами на тебя показывать. А что касается… Ну, да
за утешителями
дело не станет!
— Харитина, знаешь что: мы ищем богатую невесту доктору, а невеста сама его ждет. Знаешь кто? Будем сватать
за него твою сестру Агнию. Самому-то ему по мужскому
делу неудобно, а высватаю я.
В малыгинском доме поднялся небывалый переполох в ожидании «смотрин». Тут своего горя не расхлебаешь: Лиодор в остроге, Полуянов пойдет на поселение, а тут новый зять прикачнулся. Главное, что в это
дело впуталась Бубниха,
за которую хлопотала Серафима. Старушка Анфуса Гавриловна окончательно ничего не понимала и дала согласие на смотрины в минуту отчаяния. Что же, посмотрят — не съедят.
— Вот ты какой, а?.. А раньше что говорил? Теперь, видно,
за ум хватился. У Малыгиных для всех зятьев один порядок: после венца десять тысяч, а после смерти родителей по
разделу с другими.
Вот и сейчас он едет в сущности по нечистому
делу, чтобы Стабровский
за здорово живешь получал отступное в сорок тысяч.
— Тебя?.. Ха-ха… Это будет у вас театр, а не ссудная касса. Первым
делом — ему жена Анна глаза выцарапает из-за тебя, а второе — ты пишешь, как курица лапой.
— Не убивайтесь, богоданная маменька, может, все
дела помаленьку наладятся. Господь терпел и нам наказал терпеть. Испытания господь посылает любя и любя наказует
за нашу гордость. Кто погордится, а ему сейчас усмирение.
Несмотря на некоторую резкость, Харитина заметно успокоилась и вся ушла в домашние
дела. Она ухаживала
за ребятишками, вела все хозяйство и зорко следила
за сестрой. К Галактиону она отнеслась спокойно и просто, как к близкому родственнику, и не испытывала предававшего ее волнения в его присутствии.
В самый
день свадьбы доктор сделал приятное открытие, что Прасковья Ивановна — совсем не та женщина, какую он знал, бывая у покойного Бубнова в течение пяти лет его запоя ежедневно, — больше того, он не знал, что
за человек его жена и после трехлетнего сожительства.
— О,
за деньгами
дело не станет! — уверенно говорил Харченко. — Важно, чтоб интеллигенция объединилась и дала отпор капиталу.
— Да вы не хлопочите: не
за угощеньем я пришел, а по
делу. Ты бы, Анна, тово, вышла, а мы тут покалякаем.
Вечером этого
дня дешевка закончилась. Прохоров был сбит и закрыл кабаки под предлогом, что вся водка вышла. Галактион сидел у себя и подсчитывал, во сколько обошлось это удовольствие. Получалась довольно крупная сумма, причем он не мог не удивляться, что Стабровский в своей смете на конкуренцию предусмотрел почти из копейки в копейку ее стоимость специально для Суслона. Именно
за этим занятием накрыл Галактиона отец. Он, по обыкновению, пробрался в дом через кухню.
— Ух, надоела мне эта самая деревенская темнота! — повторял он. — Ведь я-то не простой мужик, Галактион Михеич, а свою полировку имею…
За битого двух небитых дают. Конешно, Михей Зотыч жалованья мне не заплатили, это точно, а я не сержусь… Что же, ему, может, больше надо. А уж в городе-то я вот как буду стараться. У меня короткий разговор: раз, два — и готово. Ха-ха…
Дела не подгадим. Только вот с мертвяком ошибочка вышла.
— Бога мне, дураку, не замолить
за Галактиона Михеича, — повторял Вахрушка, задыхаясь от рабьего усердия. — Что я такое был?.. Никчемный человек, червь, а тетерь… Ведь уродятся же такие человеки, как Галактион Михеич! Глазом глянет — человек и сделался человеком… Ежели бы поп Макар поглядел теперь на меня. Х-ха!.. Ах, какое
дело, какое
дело!
Прохоров сознавал собственное унижение, сознавал, что вот этот, неизвестный в коммерческом мире еще три года назад, Колобов торжествует
за его счет, и не мог уйти, не покончив
дела.
Дело в том, что всем было ясно, как он хотел скрыть капитал от своих кредиторов и как глупо поплатился
за это.
В действительности происходило так. Все зятья,
за исключением Пашки Булыгина, не принимали в этом
деле никакого участия, предоставив все своим женам. Из сестер ни одна не отказалась от своей части ни в пользу других сестер, ни в пользу отца.
Лучшее утешение в несчастии, как известно, — чужие несчастия.
За этим
дело не стало. В великом посту приехал в Заполье старик Колобов и завернул навестить Харитона Артемьича.
Даже старая нянька Матрена, примирившаяся в конце концов с тем, чтобы Устенька жила в ученье у поляков, и та была сейчас
за нее. Что же, известно, что барышня Дидя порченая, ну, а только это самые пустяки. Всего-то
дела свозить в Кунару, там один старичок юродивый всякую болезнь заговаривает.
Больше всего смущал Устеньку доктор Кочетов, который теперь бывал у Стабровских каждый
день; он должен был изо
дня в
день незаметно следить
за Дидей и вести самое подробное curriculum vitae. [жизнеописание (лат.).] Доктор обыкновенно приезжал к завтраку, а потом еще вечером. Его визиты имели характер простого знакомства, и Дидя не должна была подозревать их настоящей цели.
Не доезжая верст пяти, «Первинка» чуть не села на мель, речная галька уже шуршала по
дну, но опасность благополучно миновала. Вдали виднелись трубы вальцовой мельницы и стеаринового завода, зеленая соборная колокольня и новое здание прогимназии. Галактион сам командовал на капитанском мостике и сильно волновался. Вон из-за мыса выглянуло и предместье. Город отделялся от реки болотом, так что приставать приходилось у пустого берега.
На другой
день Полуянов проснулся очень рано и отправился к заутрене. Харитон Артемьич едва дождался его, сидя
за самоваром.
Втайне старик очень сочувствовал этой местной газете, хотя открыто этого и не высказывал. Для такой политики было достаточно причин.
За дочь Тарас Семеныч искренне радовался, потому что она, наконец, нашла себе занятие и больше не скучала. Теперь и он мог с ней поговорить о разных
делах.
— Если б это было нужно, папа, то отчего же не пойти
за правое
дело?
Дело дошло до того, что всесильный Мышников даже ухаживал
за ним.
Целых три
дня продолжались эти галлюцинации, и доктор освобождался от них, только уходя из дому. Но роковая мысль и тут не оставляла его. Сидя в редакции «Запольского курьера», доктор чувствовал, что он стоит сейчас
за дверью и что маленькие частицы его постепенно насыщают воздух. Конечно, другие этого не замечали, потому что были лишены внутреннего зрения и потому что не были Бубновыми. Холодный ужас охватывал доктора, он весь трясся, бледнел и делался страшным.
Сначала старик подумал, что не приехал ли Галактион занимать у него денег, — ведь слава богатого человека еще оставалась
за ним, — а потом догадался по выражению лица Галактиона и по тону разговора, что
дело совсем не в этом.
— Да, для себя… По пословице, и вор богу молится, только какая это молитва? Будем говорить пряменько, Галактион Михеич: нехорошо. Ведь я знаю, зачем ты ко мне-то пришел… Сначала я, грешным
делом, подумал, что
за деньгами, а потом и вижу, что совсем другое.
Выбор между этими предложениями было сделать довольно трудно, а тут еще тяжба Харитона Артемьича да свои собственные
дела с попом Макаром и женой. Полуянов достал у Замараева «законы» и теперь усердно зубрил разные статьи. Харитон Артемьич ходил
за ним по пятам и с напряжением следил
за каждым его шагом. Старика охватила сутяжническая горячка, и он наяву бредил будущими подвигами.