Неточные совпадения
Клуб был маленький, и
комнаты не были еще отделаны с надлежащей клубною роскошью. Играл плохонький еврейский оркестр. Но невзыскательная запольская публика, наскучавшаяся у себя дома, была рада и этому, особенно дамы.
Странно, что все эти переговоры и пересуды не доходили только до самого Полуянова. Он, заручившись благодарностью Шахмы, вел теперь сильную игру в
клубе. На беду, ему везло счастье, как никогда. Игра шла в
клубе в двух
комнатах старинного мезонина. Полуянов заложил сам банк в три тысячи и метал. Понтировали Стабровский, Ечкин, Огибенин и Шахма. В числе публики находились Мышников и доктор Кочетов. Игра шла крупная, и Полуянов загребал куши один за другим.
В первый момент доктор хотел показать письмо жене и потребовать от нее объяснений. Он делал несколько попыток в этом направлении и даже приходил с письмом в руке в
комнату жены. Но достаточно было Прасковье Ивановне взглянуть на него, как докторская храбрость разлеталась дымом. Письмо начинало казаться ему возмутительною нелепостью, которой он не имел права беспокоить жену. Впрочем, Прасковья Ивановна сама вывела его из недоумения. Вернувшись как-то из
клуба, она вызывающе проговорила...
Он встал из-за стола и долго ходил по
комнатам клуба, останавливаясь, как вкопанный, близ карточных игроков, но не вернулся домой раньше обыкновенного.
Настасья Федоровна быстро прошла в переднюю комнату, откинула дверной крюк, и вместе с ворвавшимся в
комнату клубом морозного пара на пороге двери появился видный, рослый мужчина, закутанный в баранью шубу, воротник которой был уже откинут им в сенях, а шапка из черных мерлушек небрежно сдвинута на затылок.
Неточные совпадения
Солнце ярко освещало
комнату; кадильный дым восходил
клубами; священник читал «Упокой, господи».
К вам в
комнату на несколько минут; // Там стены, воздух — всё приятно! // Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут // Воспоминания об том, что невозвратно! // Не засижусь, войду, всего минуты две, // Потом, подумайте, член А́нглийского
клуба, // Я там дни целые пожертвую молве // Про ум Молчалина, про душу Скалозуба.
— И только с воздухом… А воздухом можно дышать и в
комнате. Итак, я еду в шубе… Надену кстати бархатную ермолку под шляпу, потому что вчера и сегодня чувствую шум в голове: все слышится, будто колокола звонят; вчера в
клубе около меня по-немецки болтают, а мне кажется, грызут грецкие орехи… А все же поеду. О женщины!
Клуб, как все
клубы: ряд освещенных
комнат, кучи журналов, толпа лакеев и буфет.
Вечером мы собрались в
клубе, то есть в одной из самых больших
комнат, где жило больше постояльцев, где светлее горела лампа, не дымил камин и куда приносили больше каменного угля, нежели в другие номера.