Неточные совпадения
— А этого самого бродяги. В тоску меня вогнал своими
словами. Я всю ночь, почитай, не спал. И все загадки загадывает. «А картошку, грит, любишь?» Уж я думал, думал,
к чему это он молвил, едва догадался. Он это про бунт словечко закинул.
Упрямый старик сердился всю дорогу и все поглядывал на Галактиона, который не проронил ни
слова. Подъезжая
к Заполью, Михей Зотыч проговорил...
Братья нисколько не сомневались, что отец не будет шутить и сдержит свое
слово. Не такой человек, чтобы болтать напрасно. Впрочем, Галактион ничем не обнаруживал своего волнения и относился
к своей судьбе, как
к делу самому обыкновенному.
Михей Зотыч проходил «механический цех», потом попал
к паровым котлам, потом на медный рудник
к штанговой машине, откачивавшей из шахты воду, потом
к лесным поставкам, — одним
словом, прошел сложный и тяжелый путь.
Солдат никак не мог примириться с этой теорией спасения души, но покорялся по солдатской привычке, — все равно нужно же кому-нибудь служить. Он очень скоро подпал под влияние своего нового хозяина, который расшевелил его крестьянские мысли. И как ловко старичонко умел наговаривать, так одно
слово к другому и лепит, да так складно.
Были приглашены также мельник Ермилыч и поп Макар. Последний долго не соглашался ехать
к староверам, пока писарь не уговорил его.
К самому новоселью подоспел и исправник Полуянов, который обладал каким-то чутьем попадать на такие праздники. Одним
словом, собралась большая и веселая компания. Как-то все выходило весело, начиная с того, что Харитон Артемьевич никак не мог узнать зятя-писаря и все спрашивал...
— Вот что, Борис Яковлич, со мной вы напрасно хорошие
слова только теряете, а идите-ка вы лучше
к Евграфу Огибенину. Он у нас модник и, наверное, польстится на новое.
Евлампия обиделась и уехала, не простившись с матерью. А Харитина не унялась. Она прямо от матери отправилась
к Галактиону. Ее появление до того изумило Серафиму, что она не могла выговорить
слова.
В течение целых пятнадцати лет все художества сходили Полуянову с рук вполне благополучно, а робкие проявления протеста заканчивались тем, что жалобщики и обиженные должны были выкупать свою строптивость новою данью. Одним
словом, все привыкли
к художествам Полуянова, считая их неизбежным злом, как градобитие, а сам Полуянов привык
к этому оригинальному режиму еще больше. Но с последним казусом вышла большая заминка. Нужно же было сибирскому исправнику наскочить на упрямого сибирского попа.
— Как это он мне сказал про свой-то банк, значит, Ермилыч, меня точно осенило. А возьму, напримерно, я, да и открою ссудную кассу в Заполье, как ты полагаешь? Деньжонок у меня скоплено тысяч за десять, вот рухлядишку побоку, — ну, близко
к двадцати набежит. Есть другие мелкие народы, которые прячут деньжонки по подпольям… да. Одним
словом, оборочусь.
Когда Харитон Артемьич вышел с террасы, наступила самая томительная пауза, показавшаяся Галактиону вечностью. Анфуса Гавриловна присела
к столу и тихо заплакала. Это было самое худшее, что только можно было придумать. У Галактиона даже заныло под ложечкой и вылетели из головы все
слова, какие он хотел сказать теще.
— Э, вздор!.. Так, зря болтают. Я тебе скажу всего одно
слово: Мышников. Понял? У нас есть адвокат Мышников. У него, брат, все предусмотрено… да. Я нарочно заехал
к тебе, чтобы предупредить, а то ведь как раз горячку будешь пороть.
Отдохнув, Полуянов повел атаку против свидетелей с новым ожесточением. Он требовал очных ставок, дополнительных допросов, вызова новых свидетелей, — одним
словом, всеми силами старался затянуть дело и в качестве опытного человека пользовался всякою оплошностью. Больше всего ему хотелось притянуть
к делу других, особенно таких важных свидетелей, как о. Макар и запольские купцы.
Полуянов был осужден. Его приговорили
к ссылке в не столь отдаленные места Сибири, что было равносильно возвращению на родину. Он опять упал духом и вместо последнего
слова расплакался самым глупым образом. Его едва успокоили. В момент приговора Харитины в зале суда уже не было. Она перестала интересоваться делом и уехала с доктором утешать Прасковью Ивановну.
Вечером Галактион поехал
к Стабровскому. Старик действительно был не совсем здоров и лежал у себя в кабинете на кушетке, закутав ноги пледом. Около него сидела Устенька и читала вслух какую-то книгу. Стабровский, крепко пожимая Галактиону руку, проговорил всего одно
слово.
Одним
словом, все шло как по маслу, и Галактион не испытывал никаких угрызении совести по отношению
к обобранному до нитки тестю.
К огорчению Харитона Артемьича, первый номер «Запольского курьера» вышел без всяких ругательств, а в программе были напечатаны какие-то непонятные
слова: о народном хозяйстве, об образовании, о насущных нуждах края, о будущем земстве и т. д. Первый номер все-таки произвел некоторую сенсацию: обругать никого не обругали, но это еще не значило, что не обругают потом. В банке новая газета имела свои последствия. Штофф сунул номер Мышникову и проговорил с укоризной...
Весь дом волновался. Наборщики в типографии, служащие в конторе и библиотеке, — все только и говорили о Полуянове. Зачем он пришел оборванцем в Заполье? Что он замышляет? Как
к нему отнесутся бывшие закадычные приятели? Что будет делать Харитина Харитоновна? Одним
словом, целый ряд самых жгучих вопросов.
— Раньше-то сама Прасковья Ивановна припадала
к нему, — объяснила Матрена с старческою наивностью. — Даже совсем без стыда гонялась… А нынче уж, видно, Мышников погнался за ней. Змей лютый, одним
словом… Ох, грехи!
— Сима… я… меня… — бормотал Галактион, точно каждое
слово приросло
к горлу и он должен был его отдирать. — Нет нам прощенья, Сима… я… меня…
— Ты вот что, Галактион Михеич, — заговорил Луковников совсем другим тоном, точно старался сгладить молодую суровость дочери. — Я знаю, что дела у тебя не совсем… Да и у кого они сейчас хороши? Все на волоске висим… Знаю, что Мышников тебя давит. А ты вот как сделай… да… Ступай
к нему прямо на дом, объясни все начистоту и… одним
словом, он тебе все и устроит.
Разъезжая по своим делам по Ключевой, Луковников по пути завернул в Прорыв
к Михею Зотычу. Но старика не было, а на мельнице оставались только сыновья, Емельян и Симон. По первому взгляду на мельницу Луковников определил, что дела идут плохо, и мельница быстро принимала тот захудалый вид, который говорит красноречивее всяких
слов о внутреннем разрушении.
Галактион сдержал
слово и через полчаса вернулся в простой крестьянской телеге. Это было уже величайшее счастье. Пани Стабровскую, Дидю и мисс Дудль усадили кое-как, а Стабровский поместился на облучке кучером. Галактион указал, по какому направлению им ехать
к пароходу. Через час телега подъезжала уже
к Ключевой, с парохода подавали лодку.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе
к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни
слова не знает.
Я
слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И тут Ермил про мельницу // Народу рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался
к мельнице, // Да не плошал и я, // Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Ты дай нам
слово верное // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то с своей заботушкой //
К другому мы пойдем…»
— Уж будто вы не знаете, // Как ссоры деревенские // Выходят?
К муженьку // Сестра гостить приехала, // У ней коты разбилися. // «Дай башмаки Оленушке, // Жена!» — сказал Филипп. // А я не вдруг ответила. // Корчагу подымала я, // Такая тяга: вымолвить // Я
слова не могла. // Филипп Ильич прогневался, // Пождал, пока поставила // Корчагу на шесток, // Да хлоп меня в висок! // «Ну, благо ты приехала, // И так походишь!» — молвила // Другая, незамужняя // Филиппова сестра.
«Дерзай!» — за ними слышится // Дьячково
слово; сын его // Григорий, крестник старосты, // Подходит
к землякам. // «Хошь водки?» — Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как в воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас положил на крестника // Широкую ладонь.