Неточные совпадения
От
новых знакомых получалось одно впечатление; все жили по-богатому — и
писарь, и мельник, и поп, — не в пример прочим народам.
Постройка
новой мельницы отозвалась в Суслоне заметным оживлением, особенно по праздникам, когда гуляли здесь обе вятские артели. Чувствовалось, что делалось какое-то большое дело, и все ждали чего-то особенного. Были и свои скептики, которые сомневались, выдержит ли старый Колобов, — очень уж большой капитал требовался сразу. В качестве опытного человека и родственника
писарь Замараев с большими предосторожностями завел об этом речь с Галактионом.
Писарь выгнал Вахрушку с позором, а когда вернулся домой, узнал, что и стряпка Матрена отошла. Вот тебе и
новые порядки!
Писарь уехал на мельницу к Ермилычу и с горя кутил там целых три дня.
Писарь Замараев про себя отлично сознавал недосягаемые совершенства
нового родственника, но удивлялся ему про себя, не желая покориться жене. Ну что же, хорош — и пусть будет хорош, а мы и в шубе навыворот проживем.
Чтобы отвести душу, Ермилыч и
писарь сходились у попа Макара и тут судачили вволю, благо никто не мог подслушать.
Писарь отстаивал
новую мельницу, как хорошее дело, а отец Макар задумчиво качал головой и повторял...
Поведение Галактиона навсегда примирило Анну с добрым и умным
новым зятем.
Писарь тоже не мог не согласиться, что Галактион все по-умному делает.
Штофф прожил целую неделю в Суслоне у
писаря, изучая складывавшийся
новый хлебный рынок.
У жены Галактион тоже не взял ни копейки, а заехал в Суслон к
писарю и у него занял десять рублей. С этими деньгами он отправился начинать
новую жизнь. На отца Галактион не сердился, потому что этого нужно было ожидать.
— Ты бы то подумал, поп, — пенял
писарь, — ну, пришлют
нового исправника, а он будет еще хуже. К этому-то уж мы все привесились, вызнали всякую его повадку, а к новому-то не будешь знать, с которой стороны и подойти. Этот нащечился, а новый-то приедет голенький да голодный, пока насосется.
Галактион попал в Суслон совершенно случайно. Он со Штоффом отправился на
новый винокуренный завод Стабровского, совсем уже готовый к открытию, и здесь услыхал, что отец болен. Прямо на мельницу в Прорыв он не поехал, а остановился в Суслоне у
писаря. Отца он не видал уже около года и боялся встречи с ним. К отцу у Галактиона еще сохранилось какое-то детское чувство страха, хотя сейчас он совершенно не зависел от него.
Много новостей узнал Полуянов с первого же раза: о разорении Харитона Артемьича, о ссудной кассе
писаря Замараева, о плохих делах старика Луковникова, о
новых людях в Заполье, а главное — о банке.
На их месте возникали
новые состояния буквально из ничего, как на растительном перегное растут грибы: во главе стояли банковские воротилы — Мышников, Штофф и Галактион, а из-за их широких спит выдвигались совсем уже темные люди, как бывший
писарь Замараев, сладкий братец Прасковьи Ивановны Голяшкин.
Неточные совпадения
Новый смотритель, два помощника его, доктор, фельдшер, конвойный офицер и
писарь сидели у выставленного на дворе в тени стены стола с бумагами и канцелярскими принадлежностями и по одному перекликали, осматривали, опрашивали и записывали подходящих к ним друг зa другом арестантов.
Писаря, льготные и вернувшиеся на праздник молодые ребята в нарядных белых и
новых красных черкесках, обшитых галунами, с праздничными, веселыми лицами, по-двое, по-трое, взявшись рука с рукой, ходили от одного кружка баб и девок к другому и, останавливаясь, шутили и заигрывали с казачками.
Началось это с того, что однажды вечером, придя в охранное отделение со спешным докладом о своих расспросах, Климков встретил там необычное и непонятное: чиновники, агенты,
писаря и филёры как будто надели
новые лица, все были странно не похожи сами на себя, чему-то удивлялись и как будто радовались, говорили то очень тихо, таинственно, то громко и злобно.
Писарь хотел было опять что-то возразить, но упрямый бургомистр закричал громче прежнего: «Гальц мауль!» — и я с
новым билетом пустился отыскивать другую квартиру.
Содержание его было радостно и наивно. Девушка делилась своими впечатлениями. Это было время, когда в Саратовской губернии расселилась по большим селам и глухим деревням группа интеллигентной молодежи в качестве учителей,
писарей, кузнецов… Были сочувствующие из земства и даже священники. Девушка встретилась с некоторыми членами кружка в Саратове, и ей казалось, что на Волге зарождается
новая жизнь…