Неточные совпадения
И действительно, Галактион интересовался, главным образом, мужским обществом. И тут он умел себя поставить и просто и солидно: старикам — уважение, а с
другими на равной ноге. Всего
лучше Галактион держал себя с будущим тестем, который закрутил с самого первого дня и мог говорить только всего
одно слово: «Выпьем!» Будущий зять оказывал старику внимание и делал такой вид, что совсем
не замечает его беспросыпного пьянства.
— А между тем обидно, Тарас Семеныч. Поставьте себя на мое место. Ведь еврей такой же человек. Среди евреев есть и дураки и
хорошие люди.
Одним словом, предрассудок. А что верно, так это то, что мы люди рабочие и из ничего создаем капиталы. Опять-таки: никто
не мешает работать
другим. А если вы
не хотите брать богатства, которое лежит вот тут, под носом… Упорно
не хотите. И средства есть и энергия, а только
не хотите.
— Ишь как ты разлакомился там, в Заполье! — засмеялся опять Михей Зотыч. — У вас ведь там все правые, и
один лучше другого, потому как ни бога, ни черта
не знают. Жиды, да табашники, да потворщики, да жалостливые бабешки.
— Так, так… То-то нынче добрый народ пошел: все о
других заботятся, а себя забывают. Что же, дай бог… Посмотрел я в Заполье на добрых людей… Хорошо. Дома понастроили новые, магазины с зеркальными окнами и все перезаложили в банк.
Одни строят,
другие деньги на постройку дают — чего
лучше? А тут еще: на, испей дешевой водочки… Только вот как с закуской будет? И ты тоже вот добрый у меня уродился: чужого
не жалеешь.
И
другие были
не лучше: Штофф, Мышников, свои собственные служащие, и
лучше всех, конечно, был зять, ждавший его смерти, как воскресения. О, как теперь всех понимал Стабровский и как понимал то, что вся его жизнь была
одною сплошною ошибкой!
Неточные совпадения
Чем дальше он ехал, тем веселее ему становилось, и хозяйственные планы
один лучше другого представлялись ему: обсадить все поля лозинами по полуденным линиям, так чтобы
не залеживался снег под ними; перерезать на шесть полей навозных и три запасных с травосеянием, выстроить скотный двор на дальнем конце поля и вырыть пруд, а для удобрения устроить переносные загороды для скота.
Когда
один был в
хорошем, а
другой в дурном, то мир
не нарушался, но когда оба случались в дурном расположении, то столкновения происходили из таких непонятных по ничтожности причин, что они потом никак
не могли вспомнить, о чем они ссорились.
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке;
другая треть были с ним на «ты», а третья — были
хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного были все ему приятели и
не могли обойти своего; и Облонскому
не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только
не отказываться,
не завидовать,
не ссориться,
не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и
не делал.
Как всегда, оказалось, что после вопроса о том, в какую цену им угодно нумер, ни
одного хорошего нумера
не было:
один хороший нумер был занят ревизором железной дороги,
другой — адвокатом из Москвы, третий — княгинею Астафьевой из деревни.
И так и
не вызвав ее на откровенное объяснение, он уехал на выборы. Это было еще в первый раз с начала их связи, что он расставался с нею,
не объяснившись до конца. С
одной стороны, это беспокоило его, с
другой стороны, он находил, что это
лучше. «Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаенное, а потом она привыкнет. Во всяком случае я всё могу отдать ей, но
не свою мужскую независимость», думал он.