— Посмотрим, — бормотал он, поглядывая на Галактиона. — Только ведь в устье-то вода будет
по весне долить. Сила не возьмет… Одна другую реки будут подпирать.
— Нельзя на курье строиться, — авторитетно говорил Галактион. —
По весне вода широко будет разливаться, затопит пашни, и не оберешься хлопот с подтопами.
Неточные совпадения
— Купец в лавке хвалит товар, сынок, а покупатель дома… Ничего, хорошо… Воду я люблю, а у тебя сразу две реки…
По весне-то вот какой разлив будет… да.
Весна вышла неопределенная, и
по официальным бюллетеням об урожае трудно было судить, что еще будет.
Чем больше шло время к
весне, тем сильнее росла нужда, точно пожар. Раз, когда Устенька вернулась домой из одной поездки
по уезду, ее ждала записка Стабровского, кое-как нацарапанная карандашом: «Дорогой друг, заверните сегодня вечером ко мне. Может быть, это вам будет неприятно, но вас непременно желает видеть Харитина. Ей что-то нужно сказать вам, и она нашла самым удобным, чтоб объяснение происходило в моем присутствии. Я советую вам повидаться с ней».
Стоял уже конец
весны. Выпадали совсем жаркие дни, какие бывают только летом.
По дороге из Заполья к Городищу шли три путника, которых издали можно было принять за богомолов. Впереди шла в коротком ситцевом платье Харитина, повязанная по-крестьянски простым бумажным платком. За ней шагали Полуянов и Михей Зотыч. Старик шел бодро, помахивая длинною черемуховою палкой, с какою гонят стада пастухи.
Вдруг
по весне слон взбесился, вырвал из стены бревна, к которым был прикован цепями, и начал разметывать балаган, победоносно трубя и нагоняя страх на окружившие площадь толпы народа.
— Пора мне и свой угол завести, — продолжал Яша. — Вот
по весне выйдет на волю Кедровская дача, так надо не упустить случая… Все кинутся туда, ну и мы сговорились.
— Груня, Грунюшка, опомнись… — шептал Макар, стоя перед ней. — Ворога твоего мы порешили… Иди и объяви начальству, што это я сделал: уйду в каторгу… Легче мне будет!.. Ведь три года я муку-мученическую принимал из-за тебя… душу ты из меня выняла, Груня. А что касаемо Кирилла, так слухи о нем пали до меня давно, и я еще
по весне с Гермогеном тогда на могилку к отцу Спиридонию выезжал, чтобы его достигнуть.
— Помилуйте! дурак! как есть скотина! Ду-у-р-рак! Ну, а Петр Федорыч, смотрите, какой дом на Солянке
по весне застроил! Всей Москве украшение будет!
Неточные совпадения
Недаром наши странники // Поругивали мокрую, // Холодную
весну. //
Весна нужна крестьянину // И ранняя и дружная, // А тут — хоть волком вой! // Не греет землю солнышко, // И облака дождливые, // Как дойные коровушки, // Идут
по небесам. // Согнало снег, а зелени // Ни травки, ни листа! // Вода не убирается, // Земля не одевается // Зеленым ярким бархатом // И, как мертвец без савана, // Лежит под небом пасмурным // Печальна и нага.
— Нет, ты мне всё-таки скажи… Ты видишь мою жизнь. Но ты не забудь, что ты нас видишь летом, когда ты приехала, и мы не одни… Но мы приехали раннею
весной, жили совершенно одни и будем жить одни, и лучше этого я ничего не желаю. Но представь себе, что я живу одна без него, одна, а это будет… Я
по всему вижу, что это часто будет повторяться, что он половину времени будет вне дома, — сказала она, вставая и присаживаясь ближе к Долли.
Толковал и говорил и с приказчиком, и с мужиком, и мельником — и что, и как, и каковых урожаев можно ожидать, и на какой лад идет у них запашка, и
по сколько хлеба продается, и что выбирают
весной и осенью за умол муки, и как зовут каждого мужика, и кто с кем в родстве, и где купил корову, и чем кормит свинью — словом, все.
Еще не появилась
весна, а уж зачинаются работы: подвозы и дров, и всего на время распутицы; подготовка семян; переборка, перемерка
по амбарам хлеба и пересушка; установленье новых тягол.
Дни мчались: в воздухе нагретом // Уж разрешалася зима; // И он не сделался поэтом, // Не умер, не сошел с ума. //
Весна живит его: впервые // Свои покои запертые, // Где зимовал он, как сурок, // Двойные окна, камелек // Он ясным утром оставляет, // Несется вдоль Невы в санях. // На синих, иссеченных льдах // Играет солнце; грязно тает // На улицах разрытый снег. // Куда
по нем свой быстрый бег