Неточные совпадения
— Ах, аспид! ах, погубитель! — застонал старик. — Видел, Михей Зотыч? Гибель моя, а не сын… Мы с Булыгиным на ножах, а он, слышь, к Булыгиным.
Уж я его, головореза, три
раза проклинал и на смирение посылал в степь, и своими руками терзал — ничего не берет. У других отцов сыновья — замена, а мне нож вострый. Сколько я денег за него переплатил!
Одним словом, Анфуса Гавриловна оказалась настоящим полководцем, хотя гость
уже давно про себя прикинул в уме всех трех сестер: младшая хоть и взяла и красотой и удалью, а еще невитое сено, икона и лопата из нее будет; средняя в самый
раз, да только ленива, а растолстеет — рожать будет трудно; старшая, пожалуй, подходящее всех будет, хоть и жидковата из себя и модничает лишнее.
— И то я их жалею, про себя жалею. И Емельян-то
уж в годах. Сам не маленький… Ну, вижу, помутился он, тоскует… Ну, я ему
раз и говорю: «Емельян, когда я помру, делай, как хочешь. Я с тебя воли не снимаю». Так и сказал. А при себе не могу дозволить.
Веселилась и радовалась одна невеста, Серафима Харитоновна. Очень
уж по сердцу пришелся ей молодой жених, и она видела только его одного. Скорее бы только все кончилось… С нею он был сдержанно-ласков, точно боялся проявить свою жениховскую любовь. Только
раз Галактион Михеич сказал невесте...
Мельница давно
уже не справлялась с работой, и Галактион несколько
раз поднимал вопрос о паровой машине, но старик и слышать ничего не хотел, ссылаясь на страх пожара. Конечно, это была только одна отговорка, что Галактион понимал отлично.
Все
разом поднялись, как по команде, и, не прощаясь друг с другом, повалили к двери. Галактион догнал Штоффа
уже на лестнице и начал прощаться.
— Да я не про то, что ты с канпанией канпанился, — без этого мужчине нельзя. Вот у Харитины-то что ты столько времени делал? Муж в клубе, а у жены чуть не всю ночь гость сидит. Я
уж раз с пять Аграфену посылала узнавать про тебя. Ох,
уж эта мне Харитина!..
Крошечная детская с одним окном и двумя кроватями привела мисс Дудль еще
раз в ужас, а потом она
уже перестала удивляться. Гости произвели в детской что-то вроде обыска. Мисс Дудль держала себя, как опытный сыщик: осмотрела игрушки, книги, детскую кровать, заглянула под кровать, отодвинула все комоды и даже пересчитала белье и платья. Стабровский с большим вниманием следил за ней и тоже рассматривал детские лифчики, рубашки и кофточки.
Очень
уж он любил свою дочурку и для нее в первый
раз поступился старинкой, особенно когда Стабровский в целом ряде серьезных бесед выяснил ему во всех подробностях план того образования, который должны были пройти рука об руку обе славянки.
— Э, вздор!.. Никто и ничего не узнает. Да ты в первый
раз, что ли, в Кунару едешь? Вот чудак.
Уж хуже, брат, того, что про тебя говорят, все равно не скажут. Ты думаешь, что никто не знает, как тебя дома-то золотят? Весь город знает… Ну, да все это пустяки.
Раз Прасковья Ивановна заставила Галактиона проводить ее в клуб. Это было
уже на святках. Штофф устроил какой-то семейно-танцевальный вечер с туманными картинами, и Прасковья Ивановна непременно желала быть там. Штофф давно приглашал Галактиона в этот клуб, но он все отказывался под разными предлогами, а тут пришлось ехать поневоле.
Когда мельник Ермилыч заслышал о поповской помочи, то сейчас же отправился верхом в Суслон. Он в последнее время вообще сильно волновался и начинал не понимать, что делается кругом. Только и радости, что поговорит с писарем. Этот
уж все знает и всякое дело может рассудить. Закон-то вот как выучил… У Ермилыча было страстное желание еще
раз обругать попа Макара, заварившего такую кашу. Всю округу поп замутил, и никто ничего не знает, что дальше будет.
Вахрушка не сказал главного: Михей Зотыч сам отправил его в Суслон, потому что ждал какого-то раскольничьего старца, а Вахрушка, пожалуй, еще табачище свой запалит. Старику все это казалось обидным, и он с горя отправился к попу Макару, благо помочь подвернулась. В самый
раз дело подошло: и попадье подсобить и водочки с помочанами выпить. Конечно, неприятно было встречаться с писарем, но ничего не поделаешь. Все равно от писаря никуда не уйдешь.
Уж он на дне морском сыщет.
Арина Матвеевна каждый
раз так хорошо смущалась от таких разговоров, и попадья ее жалела. Хорошо
уж очень застыдится бабочка. Сейчас Арина Матвеевна старалась услужить попадье, чтобы хоть этим отплатить ей за доброту.
Прасковья Ивановна шушукалась с невестой и несколько
раз без всякой побудительной причины стремительно начинала ее целовать. Агния еще больше конфузилась, и это делало ее почти миловидной. Доктор, чтобы выдержать свою жениховскую роль до конца, подошел к ней и заговорил о каких-то пустяках. Но тут его поразили дрожавшие руки несчастной девушки. «Нет,
уж это слишком», — решил доктор и торопливо начал прощаться.
Вахрушка пробежал село из конца в конец
раз десять. Ноги
уже плохо его слушались, но жажда оставалась. Ведь другого
раза не будет, и Вахрушка пробивался к кабацкой стойке с отчаянною энергией умирающего от жажды. Закончилась эта проба тем, что старик, наконец, свалился мертвецки пьяным у прохоровского кабака.
— Ух, надоела мне эта самая деревенская темнота! — повторял он. — Ведь я-то не простой мужик, Галактион Михеич, а свою полировку имею… За битого двух небитых дают. Конешно, Михей Зотыч жалованья мне не заплатили, это точно, а я не сержусь… Что же, ему, может, больше надо. А
уж в городе-то я вот как буду стараться. У меня короткий разговор:
раз, два — и готово. Ха-ха… Дела не подгадим. Только вот с мертвяком ошибочка вышла.
Тарас Семеныч скрепя сердце согласился. Ему в первый
раз пришло в голову, что ведь Устенька
уже большая и до известной степени может иметь свое мнение. Затем у него своих дел было по горло: и с думскою службой и с своею мельницей.
Раз под пьяную руку он даже проболтался, но ему никто не поверил, — это
уже было недалеко от Запольского уезда, где полуяновская слава еще жила.
Речь о Галактионе заходила
уже несколько
раз, но Прохоров сейчас же заминался и сводил на другое. Из неловкого положения его вывел сам Полуянов.
Его
уже раз пять судили в окружном суде за диффамацию и клевету, и он с торжеством выходил сух из воды.
— Барышня, а вы не находите меня сумасшедшим? — спросил ее
раз доктор с больною улыбкой. — Будемте откровенны… Я самое худшее
уже пережил и смотрю на себя, как на пациента.
Галактион бил ее
уже не в первый
раз, но тогда было другое.
Вообще банковские воротилы имели достаточно времени для подобных разговоров. Дела банка шли отлично, и банковские акции
уже поднялись в цене в два с половиной
раза.
Теперь Галактион
уже решительно ничего не понимал. Его выручил появившийся Замараев. Он еще в первый
раз в жизни надел фрак и чувствовал себя, как молодая лошадь в хомуте.
Мужчины были заняты осмотром пристани, складов, баржей и нового парохода «Компания». Галактион увлекся и не замечал, что компаньоны
уже порядочно утомились и несколько
раз посматривали на часы. Наконец, Штофф не вытерпел...
С бани огонь перекинулся на соседнюю стройку, а потом
уже охватил
разом целый порядок.
Скитские старцы ехали
уже второй день. Сани были устроены для езды в лес, некованные, без отводов,
узкие и на высоких копыльях. Когда выехали на настоящую твердую дорогу, по которой заводские углепоставщики возили из куреней на заводы уголь, эти лесные сани начали катиться, как по маслу, и несколько
раз перевертывались. Сконфуженная лошадь останавливалась и точно с укором смотрела на валявшихся по дороге седоков.
Как
раз в этот момент подвернулся Ермилыч, одетый
уже по-городскому — в «спинжак», в крахмальную сорочку и штаны навыпуск.
Потом Михею Зотычу сделалось страшно
уже не за себя, а за других, за потемневший разум, за страшное зверство, которое дремлет в каждом человеке. Убитому лучше —
раз потерпеть, а убивцы будут всю жизнь казниться и муку мученическую принимать. Хуже всякого зверя человек, когда господь лишит разума.