Неточные совпадения
Целые часы
доктор проводил в том, что разбирал каждый свой
шаг и ловил самого себя в самом постыдном малодушии.
Эти разговоры
доктора и пугали Устеньку и неудержимо тянули к себе, создавая роковую двойственность.
Доктор был такой умный и так ясно раскрывал перед ней
шаг за
шагом изнанку той жизни, которой она жила до сих пор безотчетно. Он не щадил никого — ни себя, ни других. Устеньке было больно все это слышать, и она не могла не слушать.
Так продолжалось изо дня в день, и
доктор никому не мог открыть своей тайны, потому что это равнялось смерти. Муки достигали высшей степени, когда он слышал приближавшиеся
шаги Прасковьи Ивановны. О, он так же притворялся спящим, как это делал Бубнов, так же затаивал от страха дыхание и немного успокаивался только тогда, когда
шаги удалялись и он подкрадывался к заветному шкафику с мадерой и глотал новую дозу отравы с жадностью отчаянного пьяницы.
Неточные совпадения
— Мы готовы, — отвечал капитан. — Становитесь, господа!..
Доктор, извольте отмерить шесть
шагов…
В это время послышались еще
шаги, толпа в сенях раздвинулась, и на пороге появился священник с запасными дарами, седой старичок. За ним ходил полицейский, еще с улицы.
Доктор тотчас же уступил ему место и обменялся с ним значительным взглядом. Раскольников упросил
доктора подождать хоть немножко. Тот пожал плечами и остался.
Так прошел весь вечер, и наступила ночь.
Доктор ушел спать. Тетушки улеглись. Нехлюдов знал, что Матрена Павловна теперь в спальне у теток и Катюша в девичьей — одна. Он опять вышел на крыльцо. На дворе было темно, сыро, тепло, и тот белый туман, который весной сгоняет последний снег или распространяется от тающего последнего снега, наполнял весь воздух. С реки, которая была в ста
шагах под кручью перед домом, слышны были странные звуки: это ломался лед.
В Узел Привалов вернулся ночью, в страшную осеннюю слякоть, когда в двух
шагах хоть глаз выколи. Не успел он умыться после дороги, как в кабинет вошел
доктор, бледный и взволнованный. Привалова удивил и даже испугал этот полуночный визит, но
доктор предупредил его вопрос, подавая небольшую записку, торопливо набросанную на розовом почтовом листке.
Третью неделю проводил
доктор у постели больной, переживая
шаг за
шагом все фазисы болезни. Он сам теперь походил на больного: лицо осунулось, глаза ввалились, кожа потемнела. В течение первых двух недель
доктор не спал и трех ночей.