Патап Максимыч подолгу в светелке не оставался. Войдет,
взглянет на дочь любимую, задрожат у него губы, заморгают слезами глаза, и пойдет за дверь, подавляя подступавшие рыданья. Сумрачней осенней ночи бродит он из горницы в горницу, не ест, не пьет, никто слова от него добиться не может… Куда делись горячие вспышки кипучего нрава, куда делась величавая строгость? Косой подкосило его горе, перемогла крепкую волю лютая скорбь сердца отцовского.
Неточные совпадения
Кой-как завязалась беседа, но беседовали невесело. Не стала веселей беседа и тогда, как вошли в горницу Аксинья Захаровна с
дочерьми и гостьями. Манефа не вышла
взглянуть на суженого племянницы.
— Судьбы Господни! — набожно сказала Аксинья Захаровна,
взглянув на иконы и перекрестясь. — Ты, Господи, все строишь, ими же веси путями!.. Пойдем к отцу, — прибавила она, обращаясь к
дочери. — Он рад будет…
Допели канон. Дрогнул голос Марьюшки, как завела она запев прощальной песни: «Приидите, последнее дадим целование…» Первым прощаться подошел Патап Максимыч. Истово сотворил он три поклона перед иконами, тихо подошел ко гробу, трижды перекрестил покойницу, припал устами к холодному челу ее, отступил и поклонился
дочери в землю… Но как встал да
взглянул на мертвое лицо ее, затрясся весь и в порыве отчаянья вскрикнул...
Чуя недоброе, глаз не спускала она с Василья Борисыча и зорко стерегла, не
взглянет ли он
на хозяйскую
дочь…
Женни с отцом ехала совсем молча. Старик только иногда
взглядывал на дочь, улыбался совершенно счастливой улыбкой и снова впадал в чисто созерцательное настроение. Женни была очень серьезна, и спокойная задумчивость придавала новую прелесть ее свежему личику.
— Ну, что ж делать, друзья, что ж делать! Больно мне, Ваня; но перемена места нас всех оживит… Перемена места — значит перемена всего! — прибавил он, еще раз
взглянув на дочь.
С именем Гришки молодой парень вздрогнул всем телом, до последнего суставчика, судорожным движением руки отер капли холодного пота, мгновенно выступившие на лбу, и
взглянул на дочь рыбака.
Неточные совпадения
Нынешний пост четверги Агриппины Филипьевны заставляли говорить о себе положительно весь город, потому что
на них фигурировал Привалов. Многие нарочно приезжали затем только, чтобы
взглянуть на этот феномен и порадоваться счастью Агриппины Филипьевны, которая так удивительно удачно пристраивала свою младшую
дочь. Что Алла выходит за Привалова — в этом могли сомневаться только завзятые дураки.
— Да к чему ты это говоришь-то? — как-то застонал Василий Назарыч, и,
взглянув на мертвенную бледность, разлившуюся по лицу
дочери, он понял или, вернее, почувствовал всем своим существом страшную истину.
—
Дочь, Христа ради! и свирепые волченята не станут рвать свою мать,
дочь, хотя
взгляни на преступного отца своего! — Она не слушает и идет. —
Дочь, ради несчастной матери!.. — Она остановилась. — Приди принять последнее мое слово!
Итак, гости вошли, и Петр Лукич представил Сафьяносу
дочь, причем тот не по чину съежился и,
взглянув на роскошный бюст Женни, сжал кулаки и засосал по-гречески губу.
Это возражение сильно не понравилось матери, двум
дочерям и гостье, но зато Лиза
взглянула на Помаду ободряющим и удивленным взглядом, в котором в одно и то же время выражалось: «вот как ты нынче!» и «валяй, брат, валяй их смелее».