Неточные совпадения
Обобрали беднягу, как малинку, согнуло горе старика, не глядел бы на вольный свет, бежал бы куда из дому: жена
воет не своим голосом, убивается; дочери ревут, причитают над покраденными сарафанами, ровно
по покойникам.
По селам бабы
воют,
по деревням голосят;
по всем
по дворам ребятишки ревут, ровно во всяком дому
по покойнику. Каждой матери боязно, не отняли б у нее сынишка любимого в ученье заглазное. Замучат там болезного, заморят на чужой стороне, всего-то натерпится, со всяким-то горем спознается!.. Не ученье страшно — страшна чужедальняя сторона непотачливая, житье-бытье под казенной кровлею, кусок хлеба, не матерью печенный, щи, не в родительской печи сваренные.
Баргамот, заинтригованный странными вопросами Гараськи, машинально выпустил из рук засаленный ворот; Гараська, утратив точку опоры, пошатнулся и упал, не успев показать Баргамоту предмета, только что вынутого им из кармана. Приподнявшись одним туловищем, опираясь на руки, Гараська посмотрел вниз, потом упал лицом на землю и завыл, как бабы
воют по покойнику.
Неточные совпадения
Смерть у них приключалась от вынесенного перед тем из дома
покойника головой, а не ногами из ворот; пожар — от того, что собака
выла три ночи под окном; и они хлопотали, чтоб
покойника выносили ногами из ворот, а ели все то же,
по стольку же и спали по-прежнему на голой траве; воющую собаку били или сгоняли со двора, а искры от лучины все-таки сбрасывали в трещину гнилого пола.
Когда все было готово и все пошли прощаться с
покойником, то в зале поднялся
вой, громко раздававшийся
по всему дому; я чувствовал сильное волнение, но уже не от страха, а от темного понимания важности события, жалости к бедному дедушке и грусти, что я никогда его не увижу.
Кормилицу мою, семидесятилетнюю старуху Домну, бог благословил семейством. Двенадцать человек детей у нее, всё — сыновья, и все как на подбор — один другого краше. И вот, как только, бывало, пройдет в народе слух о наборе, так старуха начинает тосковать. Четырех сынов у нее в солдаты взяли, двое послужили в ополченцах. Теперь очередь доходит до внуков. Плачет старуха, убивается каждый раз, словно
по покойнике воет.
В брагинском дому осталась теперь только Татьяна Власьевна с Нюшей да кривая Маланья, которая
выла и голосила в своей кухне, как
по покойнике.
Жены оплакивали мужьев,
воя и приговаривая — «Свет-моя удалая головушка! на кого ты меня покинул? чем-то мне тебя поминати?» При возвращении с кладбища начиналася тризна в честь
покойника, и родственники и друзья бывали пьяны 2–3 дня или даже целую неделю, смотря
по усердию и привязанности к его памяти.