Неточные совпадения
— Как
отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», — отвечала Фленушка. — Это уж моих рук дело, слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я, мол,
в скитах выросла, из детства, мол, желание возымела Богу послужить, черну рясу надеть… А потом просись у
отца на лето
к нам
в обитель
гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— Повечерие на отходе, — чуть не до земли кланяясь Патапу Максимычу, сказал
отец Спиридоний, монастырский гостиник, здоровенный старец, с лукавыми, хитрыми и быстро, как мыши, бегающими по сторонам глазками. — Как угодно вам будет,
гости дорогие, —
в часовню прежде, аль на гостиный двор, аль
к батюшке
отцу Михаилу
в келью? Получаса не пройдет, как он со службой управится.
— Садитесь,
гости дорогие, садитесь
к столику-то, любезненькие мои, — хлопотал
отец Михаил, усаживая Патапа Максимыча
в широкое мягкое кресло, обитое черной юфтью, изукрашенное гвоздиками с круглыми медными шляпками.
Отец Спиридоний, слетай-ка, родименький,
к отцу Михею, молви ему тихонько —
гости, мол, утрудились, они же, дескать, люди
в пути сущие, а
отцы святые таковым пост разрешают, прислал бы сюда икорки, да балычка, да селедочек копченых, да провесной белорыбицы.
— Ахти, закалякался я с тобой, разлюбезный ты мой, Патап Максимыч, — сказал он. — Слышь, вторы кочета поют, а мне
к утрени надо вставать… Простите,
гости дорогие, усните, успокойтесь…
Отец Спиридоний все изготовил про вас: тебе, любезненькой мой, Патап Максимыч, вот
в этой келийке постлано, а здесь налево Якиму Прохорычу с Самсоном Михайлычем. Усни во здравие, касатик мой, а завтра, с утра,
в баньку пожалуй… А что, на сон-от грядущий, мадеры рюмочку не искушаешь ли?
— Покушай ушицы-то, любезненькой ты мой, — угощал
отец Михаил Патапа Максимыча, — стерлядки, кажись, ничего себе, подходящие, — говорил он, кладя
в тарелку дорогому
гостю два огромных звена янтарной стерляди и налимьи печенки. — За ночь нарочно гонял на Ветлугу
к ловцам. От нас ведь рукой подать, верст двадцать. Заходят и
в нашу Усту стерлядки, да не часто… Расстегайчиков
к ушице-то!.. Кушайте,
гости дорогие.
Проводив
гостя,
отец Михаил пошел
в гостиницу
к разболевшемуся паломнику.
Макар Тихоныч непомерно был рад дорогим
гостям.
К свадьбе все уже было готово, и по приезде
в Москву
отцы решили повенчать Евграфа с Машей через неделю. Уряжали свадьбу пышную. Хоть Макар Тихоныч и далеко не миллионер был, как думал сначала Гаврила Маркелыч, однако ж на половину миллиона все-таки было у него
в домах,
в фабриках и капиталах — человек, значит,
в Москве не из последних, а сын один… Стало быть, надо такую свадьбу справить, чтобы долго о ней потом толковали.
Только что отобедали, раздача даров началась. Сначала
в горницах заменявшая место сестры Параша раздала оставшиеся после покойницы наряды Фленушке, Марьюшке, крылошанкам и некоторым деревенским девицам. А затем вместе с
отцом, матерью и почетными
гостями вышла она на улицу. На десяти больших подносах вынесли за Парашей дары. Устинья стала возле нее, и одна, без вопленниц, пропела
к людям «причет...
— О брате вздумала… Патап на ум пришел… Знался он с отцом-то Михаилом, с тем красноярским игумном… Постом
к нему
в гости ездил… с тем… Ну, с тем самым человеком…
Наезжие
отцы, матери, отстояв часы и отпев молебный канон двенадцати апостолам [На другой день Петрова дня, 30 июня, празднуется двенадцати апостолам.], плотно на дорожку пообедали и потом каждый
к своим местам отправились. Остались
в Комарове Юдифа улангерская да мать Маргарита оленевская со своими девицами. Хотели до третьего дня
погостить у Манефы, да Маргарите того не удалось.
Неточные совпадения
Впрочем, ради дочери прощалось многое
отцу, и мир у них держался до тех пор, покуда не приехали
гостить к генералу родственницы, графиня Болдырева и княжна Юзякина: одна — вдова, другая — старая девка, обе фрейлины прежних времен, обе болтуньи, обе сплетницы, не весьма обворожительные любезностью своей, но, однако же, имевшие значительные связи
в Петербурге, и перед которыми генерал немножко даже подличал.
— Так по-людски не живут, — говорил старик
отец, — она еще ребенок, образования не получила, никакого разговора, кроме самого обыкновенного, не понимает, а ты
к ней с высокими мыслями пристаешь, молишься на нее. Оттого и глядите вы
в разные стороны. Только уж что-то рано у вас нелады начались; не надо было ей позволять
гостей принимать.
Всякое неприятное чувство
к незнакомому мальчишке
в нас мгновенно испарилось, сменившись острой жалостью. Мы рассказали об этом происшествии матери и
отцу, думая, что и на этот раз опять последует вмешательство, как и
в деле Мамерта. Но
отец объяснил нам, что мальчик — казачок принадлежит незнакомым людям, приехавшим
погостить к нашим соседям, и что тут ничего сделать невозможно…
— Нет, зачем же! Для чего тащить его из-под чистого неба
в это гадкое болото! Лучше я
к нему поеду; мне самой хочется отдохнуть
в своем старом домике. Поживу с
отцом,
погощу у матери Агнии, поставлю памятник на материной могиле…
Лиза снова расцеловала
отца, и семья с
гостями разошлась по своим комнатам. Бахарев пошел с Гловацким
в его кабинет, а Лиза пошла
к Женни.