— «Аще ли какой человек обещается идти в той град Китеж, и неложно от усердия своего поститися начнет, и пóйдет во град, и обещается тако: аще гладом умрети, аще ины страхи претерпети, аще и смертию умрети, не изыти из него, и такового человека приведет
Господь силою своею в невидимый град Китеж и узрит он той град не гаданием, но смертныма очима, и спасет Бог того человека, и стопы его изочтены и записаны ангелами Господними в книзе животней».
Неточные совпадения
Детство и молодость Никитишна провела в горе, в бедах и страшной нищете. Казались те беды нескончаемыми, а горе безвыходным. Но никто как Бог, на него одного полагалась сызмальства Никитишна, и не постыдил
Господь надежды ее; послал старость покойную: всеми она любима, всем довольна, добро по
силе ежечасно может творить. Чего еще? Доживала старушка век свой в радости, благодарила Бога.
Без малого пять лет выжил я с ними, под начальством блаженного старца, и открыл мне
Господь разум Писания, разверз умные
силы и сподобил забыть все, все прошлое… сподобил… простить обидчику…
— А как же, — отвечал Артемий. — Есть клады, самим
Господом положенные, — те даются человеку, кого Бог благословит… А где, в котором месте, те Божьи клады положены, никому не ведомо. Кому
Господь захочет богатство даровать, тому тайну свою и откроет. А иные клады людьми положены, и к ним приставлена темная
сила. Об этих кладах записи есть: там прописано, где клад зарыт, каким видом является и каким зароком положен… Эти клады страшные…
— Как же не кладет? — возразил Артемий. — Зарывает!..
Господь в землю и золото, серебро, и всяки дорогие камни тайной
силой своей зарывает. То и есть Божий клад… Золото ведь из земли же роют, а кто его туда положил?.. Вестимо — Бог.
— Артель лишку не берет, — сказал дядя Онуфрий, отстраняя руку Патапа Максимыча. — Что следовало — взято, лишнего не надо… Счастливо оставаться, ваше степенство!.. Путь вам чистый, дорога скатертью!.. Да вот еще что я скажу тебе,
господин купец; послушай ты меня, старика: пока лесами едешь, не говори ты черного слова. В степи как хочешь, а в лесу не поминай его… До беды недалече… Даром, что зима теперь, даром, что темная
сила спит теперь под землей… На это не надейся!.. Хитер ведь он!..
— Ей-Богу… право, через великую
силу брожу, Флена Васильевна, — отговаривался Алексей. — В другой раз со всяким моим удовольствием… А теперь увольте,
Господа ради. Голова болит, ног под собой не чую, никак веснянка [Веснянка — весенняя лихорадка. Осенью зовут эту болезнь «подосенницей».] накатывает. Совсем расхилел — мне бы отдохнуть теперь.
А кого умудрил
Господь свою тайную
силу познать иль хоть самую малицу
силы той, — тому человеку легко отделать [Отделать — снять порчу.] вред, лихим знахарством напущенный…
И кого умудрит
Господь уразуметь тайную
силу его, тот видит ее и в зорях алых, и в радуге семицветной, и в красном солнышке, и в ясном месяце, и в каждом деревце, в каждой травке, в каждом камешке…
— Так я думаю, любезный мой Петр Степаныч, что ради милостыни и даровал ему
Господь лет умноженье и крепость
сил на кончине дней подъять столь великий подвиг, — сказала мать Таисея.
— И отечеству, боярин! — перервал с жаром Авраамий. — Мы не иноки западной церкви и благодаря всевышнего, переставая быть мирянами, не перестаем быть русскими. Вспомни, Юрий Дмитрич, где умерли благочестивые старцы Пересвет и Ослябя!.. Но я слышу благовест… Пойдем, сын мой, станем молить угодника божия, да просияет истина для очей наших и да подаст тебе
господь силу и крепость для исполнения святой его воли!
— Да у своего же мужичка… на хлебах… Подсоблял ему кое-что править… пока
господь сил не отнял… Он меня и кормил, матушка… Ну, как сил-то не стало, случилась со мной беда-то, расшибся, пришел ему в тяготу… Он кормить-то и не стал меня… Вестимо, в чужих людях даром хлеба не дадут…
Неточные совпадения
Довольно! Окончен с прошедшим расчет, // Окончен расчет с
господином! // Сбирается с
силами русский народ // И учится быть гражданином.
Крестьяне, как заметили, // Что не обидны
барину // Якимовы слова, // И сами согласилися // С Якимом: — Слово верное: // Нам подобает пить! // Пьем — значит,
силу чувствуем! // Придет печаль великая, // Как перестанем пить!.. // Работа не свалила бы, // Беда не одолела бы, // Нас хмель не одолит! // Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну, выпей с нами чарочку!
Деревни наши бедные, // А в них крестьяне хворые // Да женщины печальницы, // Кормилицы, поилицы, // Рабыни, богомолицы // И труженицы вечные, //
Господь прибавь им
сил!
А
господин Шалашников // С своей воинской
силою?
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного
господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и
силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.