Не успели Скорняковы по первой чашке чая выпить, как новые гости приехали: купец из города, Самсон Михайлыч Дюков, да пожилой
человек в черном кафтане с мелкими пуговками и узеньким стоячим воротником, — кафтан, какой обыкновенно носят рогожские, отправляясь к службе в часовню.
Неточные совпадения
Хитрит, окаянная, обмануть, обвести хочется ей
человека — села
в тот чудный цветок спрятать гусиные свои ноги с
черными перепонками.
— Все по церкви, — отвечал дядя Онуфрий. — У нас по всей Лыковщине староверов спокон веку не важивалось. И деды и прадеды — все при церкви были. Потому
люди мы бедные, работные, достатков у нас нет таких, чтобы староверничать. Вон по раменям, и
в Черной рамени, и
в Красной, и по Волге, там, почитай, все старой веры держатся… Потому — богачество… А мы что?..
Люди маленькие, худые, бедные… Мы по церкви!
И
в Черной рамени являлись знатные
люди: из пределов смоленских бежали туда Салтыковы, Потемкины и другие.
Чтобы послушать его, нередко
в ту гостиницу езжали такого даже сорта
люди, что высидеть час-другой середь
черного народу считают за Бог знать какое бесчестье.
Лишь за три часа до полуночи спряталось солнышко
в черной полосе темного леса. Вплоть до полунóчи и зá полночь светлынь на небе стояла — то белою ночью заря с зарей сходились. Трифон Лохматый с Феклой Абрамовной чем Бог послал потрапезовали, но только вдвоем, ровно новобрачные: сыновья
в людях, дочери по грибы ушли, с полдён
в лесу застряли.
— Дело-то óпасно, — немного подумав, молвил Василий Борисыч. — Батюшка родитель был у меня тоже
человек торговый, дела большие вел. Был расчетлив и бережлив, опытен и сметлив… А подошел
черный день, смешались прибыль с убылью, и пошли беда за бедой.
В два года
в доме-то стало хоть шаром покати… А мне куда перед ним? Что я супротив его знаю?.. Нет, Патап Максимыч, не с руки мне торговое дело.
Склонялся день к вечеру; красным шаром стояло солнце над окраиной неба, обрамленной
черной полосой лесов; улеглась пыль,
в воздухе засвежело, со всех сторон понеслось благоуханье цветов и смолистый запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор
людей, возвращавшихся с полевых работ.
Не дай ей Бог познать третью любовь. Бывает, что женщина на переходе от зрелого возраста к старости полюбит молодого. Тогда закипает
в ней страсть безумная, нет на свете ничего мучительней, ничего неистовей страсти той… Не сердечная тоска идет с ней об руку, а лютая ненависть,
черная злоба ко всему на свете, особливо к красивым и молодым женщинам… Говорят: первая любовь óт Бога, другая от
людей, а третья от ангела, что с рожками да с хвостиками пишут.
Оттого и поется, чтобы даровал Господь Симу, сиречь духовному чину, премудрость на поучение
людей, Иафету, сиречь дворянству, от него же и царский корень изыде, — послал духа разума
людьми править,
в разумении всяких вещей превыше всех стояти, а Хаму, сиречь
черному народу, мужикам, мещанам и вашему брату, купцу, послал бы Господь дух страха Божия на повиновение Симову жребию и Иафетову.
— Премудрости Господни! — глубоко вздохнула старушка
в темно-синем сарафане с набойчатыми рукавами, покрытая
черным платком вроспуск. — А ведь сказывают, видят же иные
люди ту святыню Божию.
— Господи! Хотя бы часок один
в том граде пребыть, посмотреть бы, как живут там блаженные-то… Чать, тоже хозяйствуют?.. Прядут бабы-то там?.. Коровушки-то есть у них?.. — сердечно вздыхая, спрашивала у
людей старушка
в синем сарафане и
черном платке.
Приятелей наших встретили в передней два рослые лакея в ливрее; один из них тотчас побежал за дворецким. Дворецкий, толстый
человек в черном фраке, немедленно явился и направил гостей по устланной коврами лестнице в особую комнату, где уже стояли две кровати со всеми принадлежностями туалета. В доме, видимо, царствовал порядок: все было чисто, всюду пахло каким-то приличным запахом, точно в министерских приемных.
Неточные совпадения
Здесь много чиновников. Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного
человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем
в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и
чернила!
Весь мир представлялся испещренным
черными точками,
в которых, под бой барабана, двигаются по прямой линии
люди, и всё идут, всё идут.
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские
люди работали не переставая
в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и
черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех часов
в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Степана Аркадьича не только любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность, но
в нем,
в его красивой, светлой наружности, блестящих глазах,
черных бровях, волосах, белизне и румянце лица, было что-то физически действовавшее дружелюбно и весело на
людей, встречавшихся с ним.
Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были
черные — признак породы
в человеке, так, как
черная грива и
черный хвост у белой лошади.