— У Бога давностей нет, — сказал Петр Степаныч. —
Люди забыли — Господь помнит… Если б мне ведать, кого дедушка грабил, отыскал бы я внуков-правнуков тех, что им граблены были, и долю мою отдал бы им до копейки.
Неточные совпадения
— И подати платят за них, и сыновей от солдатчины выкупают, и деньгами ссужают, и всем… Вот отчего деревенские к старой вере привержены… Не было б им от скитов выгоды, давно бы все до единого в никонианство своротили… Какая тут вера?.. Не о душе, об мошне своей радеют… Слабы ноне
люди пошли, нет поборников, нет подвижников!..
Забыв Бога, златому тельцу поклоняются!.. Горькие времена, сударыня, горькие!..
Эх, грибы-грибочки, темные лесочки!.. Кто вас смолоду не
забывал, кто на старости не вспоминал?..
Человек человечьим живет, пока душа из тела не вынута.
Потеряла девка совесть,
забыла, какой у
человека и стыд бывает!..
Успокоив, сколь могла, матушку и укрыв ее на постели одеялом, пошла было гневная Устинья в Парашину светлицу, но, проходя сенями, взглянула в окошко и увидела, что на бревнах в огороде сидит Василий Борисыч… Закипело ретивое… Себя не помня, мигом слетела она с крутой лестницы и,
забыв, что скитской девице не след середь бела дня, да еще в мирском доме, видеться один на один с молодым
человеком, стрелой промчалась двором и вихрем налетела на Василья Борисыча.
— Получай — вот тебе тысяча двести, — сказал Патап Максимыч, подвигая к сестре деньги. — За Настю только хорошенько молитесь… Это вам от нее, голубушки… Молитесь же!.. Да скорей покупай; места-те, знаю их, хорошие места, земли довольно. А строиться зачнешь — молви. Плотникам я же, ради Настасьи, заплачу… Только старый уговор не
забудь: ни единому
человеку не смей говорить, что деньги от меня получаешь.
Нажили богатства, возгордились,
забыли Бога, создавшего вас, да и бедных
людей в соблазн завели…
Иссякает вера, любезный мой Василий Борисыч, по своим похотям стали
люди ходить, страх Божий
забыли.
Забудь, что есть на свете такой
человек.
— Я буду хлопотать, а ты сиди дома, точи веретёна, — перебил Колышкин. — И хозяйке моей не кажись — вишь какой ты расстроенный! Не надо таким в
люди казаться… То дело, Бог даст, обойдется и ввек не помянется, а увидят тебя этаким, толки зачнутся да пересуды, наплетут и невесть чего — и, что ни придумают, ввек того не
забудут… Сиди же дома, крестный… Слышишь?…
Началось ренегатство, и во время стремительного бега назад
люди забыли, что гонит их не пошлость дураков и шутов, а тупость общества да собственная трусость.
Неточные совпадения
Но Левин
забыл это, и ему было тяжело видеть этих уважаемых им, хороших
людей в таком неприятном, злом возбуждении.
Занимаясь с правителем канцелярии, Алексей Александрович совершенно
забыл о том, что нынче был вторник, день, назначенный им для приезда Анны Аркадьевны, и был удивлен и неприятно поражен, когда
человек пришел доложить ему о ее приезде.
— Это дурно, чтò вы говорите, и я прошу вас, если вы хороший
человек,
забудьте, чтò вы сказали, как и я
забуду, — сказала она наконец.
— Но не так, как с Николенькой покойным… вы полюбили друг друга, — докончил Левин. — Отчего не говорить? — прибавил он. — Я иногда упрекаю себя: кончится тем, что
забудешь. Ах, какой был ужасный и прелестный
человек… Да, так о чем же мы говорили? — помолчав, сказал Левин.
Забыть!» сказал он себе, со спокойною уверенностью здорового
человека в том, что, если он устал и хочет спать, то сейчас же и заснет.