Неточные совпадения
Самый первый токарь, которым весь околоток
не нахвалится, пришел наниматься незваный, непрошеный!..
Не раз подумывал Чапурин спосылать
в Поромово к старику Лохматому —
не отпустит ли он, при бедовых делах, старшего сына
в работу, да все отдумывал… «Ну, а как
не пустит, да еще после насмеется, ведь он, говорят, мужик крутой и заносливый…» Привыкнув жить
в славе и
почете, боялся Патап Максимыч посмеху от какого ни на есть мужика.
— Эту тошноту мы вылечим, — говорил Патап Максимыч, ласково приглаживая у дочери волосы. —
Не плачь, радость скажу.
Не хотел говорить до поры до времени, да уж, так и быть, скажу теперь. Жениха жди, Настасья Патаповна. Прикатит к матери на именины… Слышишь?.. Славный такой, молодой да здоровенный, а богач какой!.. Из первых… Будешь
в славе,
в почете жить, во всяком удовольствии… Чего молчишь?.. Рада?..
Но такого
почета, какой был оказан ему
в Красноярском скиту, никогда ему и во сне
не грезилось.
Кто эти другие,
не сказал Патап Максимыч. Вертелся на губах отец Михаил, но как вспомнятся красноярские стерляди,
почет, возданный
в обители, молебный канон, баня липовая с калуфером — язык у Патапа Максимыча так и заморозит… «Возможно ль такого старца к пролазу Якимке приравнивать, к бездельнику Дюкову? — думал Патап Максимыч. — Обошли, плуты, честнаго игумна… Да нет, постой, погоди — выведу я вас на свежую воду!..»
— Ну уж
почет, — нечего сказать! — ответит, бывало, Залетов. — Свысока-то станешь глядеть — глаза запорошишь.
Не в пример лучше по-нашему, по-серому: лежи низенько, ползи помаленьку, и упасть некуда, а хоть и упадешь,
не зашибешься. Так-то, други вы мои любезные.
Подробно объяснил он,
в чем будут состоять Алексеевы обязанности. Жалованья положил столько же, сколько получал он у Патапа Максимыча. На харчи особо, на квартиру, на разъезды тоже особую плату назначил. Всякий новичок
в торговом деле от таких выгодных условий запрыгал бы с радости; Алексей поблагодарил, как водится, но
в душе остался недоволен.
Не того хотелось ему… Богатства скорей да людского
почета!.. Богатства!.. Сейчас же!.. Вынь да положь — хоть по щучьему веленью, как
в сказке сказывают…
— Повенчавшись, при месте была бы, — продолжал Самоквасов. — Никто бы тебя
не обидел, у всех бы
в почете была… А без матушки заедят тебя
в обители, выгонят,
в одной рубашке пустят… Я уж слышал кой-что… Мутить только
не хочу… Опять же везде говорят, что вашим скитам скоро конец…
— Для тебя же прошу, для твоей же пользы, — продолжала Манефа. — Исполнишь мое желание, до́веку проживешь
в довольстве и
почете,
не послушаешь — горька будет участь твоя. Ты уж
не махонькая, разум есть
в голове: обсуди, обдумай все хорошенько… Ну скажи по чистой совести, отчего
не хочешь ты меня послушаться, отчего
не хочешь принять иночество?
Неточные совпадения
«
Не сами… по родителям // Мы так-то…» — братья Губины // Сказали наконец. // И прочие поддакнули: // «
Не сами, по родителям!» // А поп сказал: — Аминь! // Простите, православные! //
Не в осужденье ближнего, // А по желанью вашему // Я правду вам сказал. // Таков
почет священнику //
В крестьянстве. А помещики…
У юрты встретил меня старик лет шестидесяти пяти
в мундире станционного смотрителя со шпагой. Я думал, что он тут живет, но
не понимал, отчего он встречает меня так торжественно,
в шпаге, руку под козырек, и глаз с меня
не сводит. «Вы смотритель?» — кланяясь, спросил я его. «Точно так, из дворян», — отвечал он. Я еще поклонился. Так вот отчего он при шпаге! Оставалось узнать, зачем он встречает меня с таким
почетом:
не принимает ли за кого-нибудь из своих начальников?
—
Не может того быть. Умны вы очень-с. Деньги любите, это я знаю-с,
почет тоже любите, потому что очень горды, прелесть женскую чрезмерно любите, а пуще всего
в покойном довольстве жить и чтобы никому
не кланяться — это пуще всего-с.
Не захотите вы жизнь навеки испортить, такой стыд на суде приняв. Вы как Федор Павлович, наиболее-с, изо всех детей наиболее на него похожи вышли, с одною с ними душой-с.
Сострадательные люди,
не оправдывающие его, могли бы также сказать ему
в извинение, что он
не совершенно лишен некоторых похвальных признаков: сознательно и твердо решился отказаться от всяких житейских выгод и
почетов для работы на пользу другим, находя, что наслаждение такою работою — лучшая выгода для него; на девушку, которая была так хороша, что он влюбился
в нее, он смотрел таким чистым взглядом, каким
не всякий брат глядит на сестру; но против этого извинения его материализму надобно сказать, что ведь и вообще нет ни одного человека, который был бы совершенно без всяких признаков чего-нибудь хорошего, и что материалисты, каковы бы там они ни были, все-таки материалисты, а этим самым уже решено и доказано, что они люди низкие и безнравственные, которых извинять нельзя, потому что извинять их значило бы потворствовать материализму.
Гегель во время своего профессората
в Берлине, долею от старости, а вдвое от довольства местом и
почетом, намеренно взвинтил свою философию над земным уровнем и держался
в среде, где все современные интересы и страсти становятся довольно безразличны, как здания и села с воздушного шара; он
не любил зацепляться за эти проклятые практические вопросы, с которыми трудно ладить и на которые надобно было отвечать положительно.