Неточные совпадения
— Что делается?.. Какие дела совершаются?.. — опираясь
на посох, продолжала Манефа. — Оглянитесь… Иргиза нет, Лаврентьева нет,
на Ветке пусто, в Стародубье мало что не порушено… Оскудение священного чина всюду настало — всюду душевный глад… Про Белу-Криницу не поминай мне, Василий Борисыч… сумнительно… Мы одни
остаемся, да у казаков еще покаместь держится вмале древлее благочестие… Но ведь казаки люди служилые — как им за веру стоять?..
— Полно, Патапушка, все одного кустика
ветки, всех одним дождичком мочит, одним солнышком греет, — сказала Манефа. — Может, и с ними льзя по-доброму да по-хорошему сладиться. Я бы, кажись, в одной свитке
осталась, со всех бы икон ризы сняла, только бы
на старом месте дали век свой дожить… Другие матери тоже ничего бы не пожалели!.. Опять же и благодетели нашлись бы, они б не оставили…
Неточные совпадения
Здесь среди кустарниковой растительности еще можно видеть кое-каких представителей маньчжурской флоры, например: лещину, у которой обертка орехов вытянута в длинную трубку и густо усажена колючими волосками; красноветвистый шиповник с сильно удлиненными плодами, сохраняющимися
на ветках его чуть ли не всю зиму; калину, дающую в изобилии сочные светло-красные плоды; из касатниковых — вьющуюся диоскорею, мужские и женские экземпляры которой разнятся между собой; актинидию, образующую густые заросли по подлесью, и лимонник с гроздьями красных ягод, от которых во рту
остается легкий ожог, как от перца.
— Сейчас, maman, — отвечала Лиза и пошла к ней, а Лаврецкий
остался на своей раките. «Я говорю с ней, словно я не отживший человек», — думал он. Уходя, Лиза повесила свою шляпу
на ветку; с странным, почти нежным чувством посмотрел Лаврецкий
на эту шляпу,
на ее длинные, немного помятые ленты. Лиза скоро к нему вернулась и опять стала
на плот.
Вдруг лошадь стала выходить из борозды: прямо перед ее мордой оказалось небольшое, тощее, очевидно недавно посаженное деревцо, с верхушкой, уже наполовину увядшей. Пахарь дернул вожжой, придержал соху, деревцо втянулось под гуж, изогнулось, попробовало вынырнуть меж оглоблей и вдруг сиротливо свалилось, подрезанное железом. Еще около сажени тянулось оно, зацепившись
веткой, наконец
осталось на пыльной пашне. Мужик оттолкнул его лаптем и стал вытряхивать лемех.
Одна старуха Патимат — мать Хаджи-Мурата, не вышла, а
осталась сидеть, как она сидела, с растрепанными седеющими волосами,
на полу сакли, охватив длинными руками свои худые колени, и, мигая своими жгучими черными глазами, смотрела
на догорающие
ветки в камине.
Жабьи глаза пристально смотрели
на нее с соседней
ветки. Злому животному
оставалось только одно движение, чтобы схватить цветок. Роза поняла, что погибает…