Неточные совпадения
— Бояться, опричь Господа Бога,
никого не боюся, — спесиво
отвечал Чапурин, — а не люблю, как чужой человек портит беседу. С чего же это ты по-исправничьему с колокольчиком ездишь?
— Оборони, Господи! —
отвечал Стуколов. — Строго-настрого наказано, чтоб, опричь здешних жителей,
никому словечка не молвить… Там после что Бог даст, а теперь нельзя.
— Полноте, девушки! —
ответит, бывало, белокурая красавица. — Это только одно баловство. Не хочу баловаться, не стану любить
никого.
— А как же, —
отвечал Артемий. — Есть клады, самим Господом положенные, — те даются человеку, кого Бог благословит… А где, в котором месте, те Божьи клады положены,
никому не ведомо. Кому Господь захочет богатство даровать, тому тайну свою и откроет. А иные клады людьми положены, и к ним приставлена темная сила. Об этих кладах записи есть: там прописано, где клад зарыт, каким видом является и каким зароком положен… Эти клады страшные…
— Нечего пока решать-то, —
ответил Гаврила Маркелыч. — Сказал, что тут прежде всего воля родительская, если, мол, Макар Тихоныч пожелает с нами родниться, мы, мол, не прочь… Станем ждать вестей из Москвы… Да ты Марье-то покаместь не говори… нечего прежде времени девку мутить. Да
никому ни гугу, лучше будет.
— Из окольных, —
ответила Манефа. — Нанимал в токари, да ровно он обошел его: недели, говорю, не жил — в приказчики. Парень умный, смиренный и грамотник, да все-таки разве можно человека узнать, когда у него губы еще не обросли? Двадцать лет с чем-нибудь… Надо бы, надо бы постарше… Да что с нашим Патапом Максимычем поделаешь, сами знаете, каков. Нравный человек — чего захочет, вынь да положь,
никто перечить не смей. Вот хоть бы насчет этого Алексея…
— Да как вам сказать, сударыня? —
ответила Манефа. — Вы ее хорошо знаете, девка всегда была скрытная, а в голове дум было много. Каких,
никому, бывало, не выскажет… Теперь пуще прежнего — теперь не сговоришь с ней… Живши в обители, все-таки под смиреньем была, а как отец с матерью потачку дали, власти над собой знать не хочет… Вся в родимого батюшку — гордостная, нравная, своебычная — все бы ей над каким ни на есть человеком покуражиться…
— Худых дел у меня не затеяно, —
отвечал Алексей, — а тайных дум, тайных страхов довольно… Что тебе поведаю, — продолжал он, становясь перед Пантелеем, —
никто доселе не знает. Не говаривал я про свои тайные страхи ни попу на духу, ни отцу с матерью, ни другу, ни брату, ни родной сестре… Тебе все скажу… Как на ладонке раскрою… Разговори ты меня, Пантелей Прохорыч, научи меня, пособи горю великому. Ты много на свете живешь, много видал, еще больше того от людей слыхал… Исцели мою скорбь душевную.
—
Никому ничего я не говаривал, — упалым голосом
отвечал Алексей.
—
Никому я никогда не пророчила, — кротко
ответила знахарка. — Советы даю, пророчицей не бывала. Правда, простому человеку мало добрый совет подать, надо, чтоб он его исполнял как следует… Тут иной раз приходится и наговорить, и нашептать, и пригрозить неведомою силой, если он не исполнит совета. Что станешь делать? Народ темный, пока темными еще путями надо вести его.
— Не могу этого доложить тебе, матушка, не знаем, куда съехала, —
отвечала мать Виринея. —
Никому не сказалась, куда поехала и надолго ль.
Неточные совпадения
— Я не отдаю потому, что
никто этого от меня не требует, и если бы я хотел, то мне нельзя отдать, —
отвечал Левин, — и некому.
Но
никто не
ответил ему, и он не повторил вопроса.
— Да, папа, —
отвечала Кити. — Но надо знать, что у них трое детей,
никого прислуги и почти никаких средств. Он что-то получает от Академии, — оживленно рассказывала она, стараясь заглушить волнение, поднявшееся в ней вследствие странной в отношении к ней перемены Анны Павловны.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться с вещами и комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб иметь вид человека, для которого случившееся событие не было непредвиденным и не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал своей цели:
никто не мог заметить в нем признаков отчаяния.
Левин ничего не
отвечал теперь — не потому, что он не хотел вступать в спор со священником, но потому, что
никто ему не задавал таких вопросов, а когда малютки его будут задавать эти вопросы, еще будет время подумать, что
отвечать.