Неточные совпадения
В игуменской келье за перегородкой сидела мать Манефа на теплой изразцовой лежанке, медленно развязывая и снимая
с себя
платки и платочки, наверченные на ее
шею.
— Больно вот налегке ходит, — ворчала ключница, постилая на лежанку толстый киргизский войлок. — Ты бы, Марьюшка, когда выходишь на волю,
платок бы, что ли, на шею-то повязывала. Долго ль простудить себя? А как
с голосу спадешь — что мы тогда без тебя будем делать?
Тут же и «кукушку крестят». Для того, нагнув две молодые березки, связывают верхушки их
платками, полотенцами или лентами и вешают на них два креста-тельника [Тельник — крест, носимый на
шее.]. Под березками расстилают
платки, кладут на них сделанную из кукушкиных слезок [Растение Orchis maculata.] птичку, и, надев на нее крест, попарно девушка
с девушкой ходят друг другу навстречу вокруг березок, припевая...
Неточные совпадения
Татьяна в лес; медведь за нею; // Снег рыхлый по колено ей; // То длинный сук ее за
шею // Зацепит вдруг, то из ушей // Златые серьги вырвет силой; // То в хрупком снеге
с ножки милой // Увязнет мокрый башмачок; // То выронит она
платок; // Поднять ей некогда; боится, // Медведя слышит за собой, // И даже трепетной рукой // Одежды край поднять стыдится; // Она бежит, он всё вослед, // И сил уже бежать ей нет.
На голове ее был красный шелковый
платок; жемчуги или бусы в два ряда украшали ее наушники; две-три длинные, все в завитках, кудри выпадали из-под них на ее высохшую
шею с натянувшимися жилами.
— Дайте мне кофе, — попросил Самгин, искоса поглядывая на окно, стирая
платком пот
с лица и
шеи.
Вон она, в темном платье, в черном шерстяном
платке на
шее, ходит из комнаты в кухню, как тень, по-прежнему отворяет и затворяет шкафы,
шьет, гладит кружева, но тихо, без энергии, говорит будто нехотя, тихим голосом, и не по-прежнему смотрит вокруг беспечно перебегающими
с предмета на предмет глазами, а
с сосредоточенным выражением,
с затаившимся внутренним смыслом в глазах.
Но бабушка, насупясь, сидела и не глядела, как вошел Райский, как они обнимались
с Титом Никонычем, как жеманно кланялась Полина Карповна, сорокапятилетняя разряженная женщина, в кисейном платье,
с весьма открытой
шеей,
с плохо застегнутыми на груди крючками,
с тонким кружевным носовым
платком и
с веером, которым она играла, то складывала, то кокетливо обмахивалась, хотя уже не было жарко.