На другой день воротился Алексей, и Марья Гавриловна оставила Комаров без
тяжких дум, без сожалений. Когда выехала она со своим возлюбленным из скита, ей вздохнулось легко и показалось, будто из какого-то глухого подземелья, из какой-то темной темницы свободною и счастливою выпорхнула она на ясный, радостный мир Божий.
Все это опять падало на девственную душу, как холодные снежинки на голое тело… Убийство Иванова казалось мне резким диссонансом. «Может быть, неправда?..» Но над всем преобладала мысль: значит, и у нас есть уже это… Что именно?.. Студенчество, умное и серьезное, «с озлобленными лицами», думающее
тяжкие думы о бесправии всего народа… А при упоминании о «генералах Тимашевых и Треповых» в памяти вставал Безак.
Кожемякин всматривался в лица людей, исчерченные морщинами
тяжких дум, отупевшие от страданий, видел тусклые, безнадёжно остановившиеся или безумно горящие глаза, дрожь искривлённых губ, судороги щёк, неверные, лишённые смысла движения, ничем не вызванные, странные улыбки, безмолвные слёзы, — порою ему казалось, что перед ним одно исстрадавшееся тело, судорожно бьётся оно на земле, разорванное скорбью на куски, одна изболевшаяся душа; он смотрел на людей и думал:
Также не раз мы видали, как шел он вдоль леса с какой-то // Грустной улыбкой и что-то шептал про себя, наклонивши // Голову, бледный лицом, как будто оставленный целым // Светом и мучимый
тяжкою думой или безнадежным // Горем любви.
Неточные совпадения
Заметив, что Владимир скрылся, // Онегин, скукой вновь гоним, // Близ Ольги в
думу погрузился, // Довольный мщением своим. // За ним и Оленька зевала, // Глазами Ленского искала, // И бесконечный котильон // Ее томил, как
тяжкий сон. // Но кончен он. Идут за ужин. // Постели стелют; для гостей // Ночлег отводят от сеней // До самой девичьи. Всем нужен // Покойный сон. Онегин мой // Один уехал спать домой.
После этих разговоров он чувствовал себя так, точно много солёного поел: какая-то
тяжкая жажда охватывала его, хотелось чего-то особенного. К его тяжёлым, мглистым
думам о боге примешивалось теперь что-то ожесточённое, требовательное.
Бок о бок с этими людьми, отделённый от чистой и спокойной жизни тонкой стеной, он всё чаще испытывал приступы
тяжкой скуки. Снова являлись
думы о противоречиях жизни, о боге, который всё знает, но не наказывает. Чего он ждёт?
Я вспоминаю речи Ионы о дроблении русского народа, и
думы мои легко и славно тонут в словах Михайлы. Но не понимаю я, почему он говорит тихо, без гнева, как будто вся эта
тяжкая жизнь — уже прошлое для него?
Тихо и ясно стало нá сердце у Дунюшки с той ночи, как после катанья она усмирила молитвой тревожные
думы. На что ни взглянет, все светлее и краше ей кажется. Будто дивная завеса опустилась перед ее душевными очами, и невидимы стали ей людская неправда и злоба. Все люди лучше, добрее ей кажутся, и в себе сознает она, что стала добрее и лучше. Каждый день ей теперь праздник великий. И мнится Дуне, что будто от
тяжкого сна она пробудилась, из темного душного морока на высоту лучезарного света она вознеслась.