Неточные совпадения
Сев
на игуменское кресло, Манефа
ударила в кандию, и трапеза пошла по чину, стройно, благоговейно. Обительские и сироты сидели с невозмутимым бесстрастием, пришлые христолюбцы изредка потихоньку покашливали, шептались даже меж собою, но строгий взор угощавших стариц мгновенно смирял безвременное их шептанье… Все шло тихо, благообразно, по чину… Но Богу попущающу,
врагу же действующу, учинилось велие искушение…
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой: // Ободрись и встреть их грудью, и
ударим на врагов! // Пусть везде кругом засады, — твердо стой, не трепещи; // Победишь, — своей победы напоказ не выставляй, // Победят, — не огорчайся, запершись в дому, не плачь. // В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй; // Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.
Неточные совпадения
— Штыком! Чтоб получить удар штыком, нужно подбежать вплоть ко
врагу. Верно? Да, мы,
на фронте, не щадим себя, а вы, в тылу… Вы — больше
враги, чем немцы! — крикнул он,
ударив дном стакана по столу, и матерно выругался, стоя пред Самгиным, размахивая короткими руками, точно пловец. — Вы, штатские, сделали тыл
врагом армии. Да, вы это сделали. Что я защищаю? Тыл. Но, когда я веду людей в атаку, я помню, что могу получить пулю в затылок или штык в спину. Понимаете?
— Да я-то
враг, што ли, самому себе? — кричал Тит,
ударяя себя в грудь кулаком. —
На свои глаза свидетелей не надо… В первую голову всю свою семью выведу в орду. Все у меня есть, этово-тово, всем от господа бога доволен, а в орде лучше… Наша заводская копейка дешевая, Петр Елисеич, а хрестьянская двухвершковым гвоздем приколочена. Все свое в хрестьянах: и хлеб, и харч, и обуй, и одёжа… Мне-то немного надо, о молодых стараюсь…
— Долго-с; и все одним измором его,
врага этакого, брал, потому что он другого ничего не боится: вначале я и до тысячи поклонов
ударял и дня по четыре ничего не вкушал и воды не пил, а потом он понял, что ему со мною спорить не ровно, и оробел, и слаб стал: чуть увидит, что я горшочек пищи своей за окно выброшу и берусь за четки, чтобы поклоны считать, он уже понимает, что я не шучу и опять простираюсь
на подвиг, и убежит. Ужасно ведь, как он боится, чтобы человека к отраде упования не привести.
— Ребята, — продолжал Никита Романович, — кто из нас богу не грешен! Так искупим же теперь грехи наши, заслужим себе прощение от господа,
ударим все, как мы есть,
на врагов церкви и земли Русской!
Он высунулся из-за завала, готовый броситься
на врагов, но в ту же минуту пуля
ударила в него, и он зашатался и упал навзничь,
на ногу Хаджи-Мурату.