Неточные совпадения
В селе Работках, Макарьевского уезда, Нижегородской губернии, сохраняется память о бывшем тамошнем помещике Шубине, за которого будто бы
императрица Елизавета желала выйти замуж, но он отказался от этой
чести, уступив царственную невесту Разумовскому.
Стали обращаться к князю Карлу Радзивилу, находившемуся с ней
в ежедневных
почти сношениях, и «пане коханку», под условием строжайшей тайны, каждому рассказывал, что это дочь русской
императрицы Елизаветы, рожденная от тайного брака, и приехала из Германии, чтобы под его покровительством ехать
в Константинополь.
Она попросила бумаги и перо, чтобы писать к князю Голицыну. Доложили об этом фельдмаршалу. Он полагал, что ожидание близкой смерти возбудит, быть может,
в пленнице раскаяние и внушит мысль рассказать все, чего напрасно добиваются от нее
почти два месяца. Письменные принадлежности были даны, и 21 июля Елизавета написала к князю Голицыну письмо, исполненное самого безотрадного отчаяния. При нем были приложены длинные записка и письмо к
императрице.
Неточные совпадения
Хотя я не совсем был с ним согласен, однако ж чувствовал, что долг
чести требовал моего присутствия
в войске
императрицы. Я решился последовать совету Зурина: отправить Марью Ивановну
в деревню и остаться
в его отряде.
— Это была такая графиня, которая, из позору выйдя, вместо королевы заправляла, и которой одна великая
императрица в собственноручном письме своем «ma cousine» написала. Кардинал, нунций папский, ей на леве-дю-руа (знаешь, что такое было леве-дю-руа?) чулочки шелковые на обнаженные ее ножки сам вызвался надеть, да еще, за
честь почитая, — этакое-то высокое и святейшее лицо! Знаешь ты это? По лицу вижу, что не знаешь! Ну, как она померла? Отвечай, коли знаешь!
[Весь дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен
в печать
в 1859 г.] Роскошь помещения и содержания, сравнительно с другими, даже с женскими заведениями, могла иметь связь с мыслью Александра, который, как говорили тогда, намерен был воспитать с нами своих братьев, великих князей Николая и Михаила,
почти наших сверстников по летам; но
императрица Марья Федоровна воспротивилась этому, находя слишком демократическим и неприличным сближение сыновей своих, особ царственных, с нами, плебеями.
Помню, как однажды доктор Вейнрейх, войдя
в гостиную, положил перед матерью захваченный с
почты последний номер «Московских Ведомостей», прибавив: «Здесь прекрасное стихотворение Жуковского на смерть
императрицы Марии Феодоровны». И она стала читать:
С тех пор прошло пять тысяч лет, а китайцы до сих пор помнят
императрицу Силинчи и
в честь ее празднуют.