Неточные совпадения
Этого Кейта я видела только однажды, мельком, проездом через Швейцарию, куда меня в детстве возили на короткое время из
Киля.
Кроме того, она объяснила, что еще в детстве жила в
Киле, что из тамошних жителей помнит какого-то барона фон-Штерна и его жену, данцигского купца Шумана, платившего в
Киле за ее содержание, и наконец учившего ее арифметике Шмидта.
Из бумаг, находившихся при ней в Ливорно и взятых графом Орловым-Чесменским, видно, что после
Киля жила она в Берлине, потом в Генте и наконец в Лондоне; что сначала она известна была под именем девицы Франк, потом девицы Шель, потом г-жи Тремуйль.
— В
Киле, у одной госпожи Пере или Перон.
— В
Киле меня постоянно утешали скорым приездом родителей.
В начале 1762 года, когда мне было девять лет от роду (то есть немедленно по кончине императрицы Елизаветы Петровны, которая умерла в самый день Рождества Христова 1761 года), приехали в
Киль трое незнакомцев.
— Нет, я его не знала, но брата его, лорда Кейта, видела один раз и то мельком, проездом через Швейцарию, куда меня маленькую возили из
Киля.
Она написала, что на шестом году от рождения ее посылали из
Киля в Сион (в Швейцарии), потом снова возвратили в
Киль через область, управляемую Кейтом [Ганновер?], что о тайне рождения ее знал некто Шмидт, дававший ей уроки, и что в детстве помнит она еще какого-то барона фон-Штерна и его жену, и данцигского купца Шумана, который платил в
Киле за ее содержание.
Об этом я слыхала в
Киле от воспитывавших меня до девятого года моего возраста.
Неточные совпадения
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его
киля; уже встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле.
Гребень вала, распластанный корабельным
килем, напоминал крылья гигантской птицы.
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд темных
килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал открытый воздух суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.
Теперь они были глыбами льда, а формою похожи на лодки,
килем вверх.
— Да, революция — кончена! Но — не будем жаловаться на нее, — нам, интеллигенции, она принесла большую пользу. Она счистила, сбросила с нас все то лишнее, книжное, что мешало нам жить, как ракушки и водоросли на
киле судна мешают ему плавать…