Скоро воротилась Аграфена Петровна, а вместе с ней и Дуня пришла. Была она до крайности взволнована, лицо
алым румянцем подернулось, от усиленного перерывчатого дыханья высоко́ подымались девственные ее груди. С потупленными взорами, несмелой поступью подошла она к назвáному отцу и смутилась, ровно грех какой совершила либо постыдный поступок.
Это была замечательно красивая женщина, прозрачно-смуглая (так что белое платье, в сущности, не шло к ней), высокая, с большими темными глазами, опушенными густыми и длинными ресницами, с
алым румянцем на щеках и с алыми же и сочными губами, над которыми трепетал темноватый пушок.
Неточные совпадения
Белое, с чуть-чуть заметною желтизною, как у густых сливок, лицо,
румянец во всю щеку,
алые губы, ямочка посреди подбородка, большие черные глаза, густая прядь черных волос на голове — все обещало, что в недалеком будущем она развернется в настоящую красавицу.
У нее пушистые волосы цвета кокосовых волокон, голубые глаза, блестящие, как эмаль; круглые
румянцы на щеках, точно искусственно наведенные, и крошечный
алый ротик — вишенка.
Лучше всех была Дуня в своем
алом глазетовом сарафане и кисейной рубашке: высокая, полная, с
румянцем во всю щеку и с ласково блестевшими глазами, она была настоящая русская красавица.
И с этим девочка погасила свечу, чему Синтянина была, впрочем, несказанно рада, потому что щеки ее
алели предательским, ярким
румянцем, и она была так сконфужена и взволнована, что не в силах была сделать ничего иного, как добрести до кровати, и, упав головой на подушки, заплакала слезами беспричинными, безотчетными, в которых и радость, и горе были смешаны вместе, и вместе лились на свободу.