Государыня примала, милость
Божью посылала,
Духа свята в них вселяла и девицам прорекала:
«Ай вы, девушки, краснопевушки,
Вы радейте да молитесь, пойте песни, не ленитесь,
За то вас государь станет жаловать, дарить,
По плечам ризы кроить, по всему раю водить».
Неточные совпадения
— Ох, чадо, чадо! Что мне с тобой делать-то? — вздохнул беглый поп, покачивая головой и умильно глядя на Федора Меркулыча. — Началить тебя — не послушаешь, усовестить — ухом не поведешь, от Писания святых отец сказать тебе — слушать не захочешь, плюнешь да прочь
пойдешь… Что мне с тобой делать-то, старче
Божий?
— Полноте, полноте, — говорил смущенный Герасим, подымая с полу невесту и брата. — Как вам не стыдно? Перестаньте ж Господа ради!.. Нешто разобидеть меня хотите!.. И вы, мелюзга, туда же…
Идите ко мне,
Божьи птенчики,
идите к дяде, ангельски душеньки… Держите крепче подолы, гостинцами вас оделю.
Писавший письмо приказчик упомянул, что в одном только недостача —
Божьего милосердия нет, потому и спрашивал, не
послать ли в Холуй к тамошним богомазам за святыми иконами, али, может статься, сам Марко Данилыч вздумает на ярманке икон наменять, сколько требуется.
— Эти книги теперь очень редки, — заметила Марья Ивановна. — Иные можно купить разве на вес золота, а пожалуй, и дороже. А иных и совсем нельзя отыскать. Сам Бог их
послал тебе… Вижу перст
Божий… Святый дух своею благостью, видимо, ведет тебя на путь истинного знания, к дверям истинной веры… Блюди же светильник, как мудрая дева, не угашай его в ожидании небесного жениха.
— Не
пойдут, — отвечала Варвара Петровна. — Матери у нее нет, только отец. Сама-то я его не знаю, а сестрица Марьюшка довольно знает — прежде он был ихним алымовским крепостным. Старовер. Да это бы ничего — мало ль староверов на праведном пути пребывает, — человек-от не такой, чтобы к
Божьим людям подходил. Ему Бог — карман, вера в наживе. Стропотен и к тому же и лют. Страхом и бичом подвластными правит. И ни к кому, опричь дочери, любви нет у него.
— Чего ж тебе еще, глупенькая? — подхватила Матренушка. — Целуй ручку, благодари барыню-то, да и
пойдем, я тебе местечко укажу. А к дяде и не думай ходить — вот что. Живи с
Божьими людьми; в миру нечего тебе делать. Здесь будет тебе хорошо, никто над тобой ни ломаться, ни надругаться не станет, битья ни от кого не примешь, брани да попреков не услышишь, будешь слезы лить да не от лиха, а ради души спасенья.
— Приехала, Катеринушка, вот уж больше недели, как приехала, — ответил Пахом. — Гостейку привезла. Купецкая дочка, молоденькая, Дунюшкой звать. Умница, скромница — описать нельзя, с Варенькой водится больше теперь. Что
пошлет Господь, неизвестно, а хочется, слышь, ей на пути пребывать. Много, слышь, начитана и большую охоту к
Божьему делу имеет… Будет и она на собранье, а потом как Господь совершит.
Смеркалось, собрались
Божьи люди перед входом в сионскую горницу. Когда Николай Александрыч, осветив ее, отворил двери, прежде всех вошли Дуня с Марьей Ивановной, Варенькой и Катенькой, а за ней Василисушка с Варварой Петровной, с Матренушкой и еще с одной богаделенной старушкой. Из сионской горницы они тотчáс
пошли в коридор. Там в одной комнате Дуню стали одевать в «белые ризы», в другой Василисушку.
Когда другие
Божьи люди облеклись в «белые ризы», они
пошли друг за другом в сионскую горницу, а Дуня и Василисушка остались в полном уединенье.
Божья воля да царский указ — су́против них не
пойдешь!..
Ни обчетов, ни обмеров у него и не слыхано, обманства и в помышленье ни у кого не бывает, все
идет по правде да по
Божьей истине.
Когда все стихло и улеглось,
Божьи люди неслышными стопами, обычным порядком
пошли в сионскую горницу.
И той корочкой люди
Божьи Тимофей да Арина с нищим убогим человеком поделились, на печке его спать положили, а сами в холодную клеть ночевать
пошли.
По малом времени иерусалимский старец и Максим целую ночь радели на святом кругу, а когда
Божьи люди спать разошлись, оба
пошли на Арарат к Ноеву ковчегу.
Чтобы показать Денисову, что стала она чужда людям
Божьим, вместо обычного черного платья оделась Дуня в цветное, надела дорогие серьги, кольца и перстни, а на плечи накинула богатый кружевной платок. Напрасно убеждала ее Марья Ивановна
идти в черном платье, не слушалась Дуня.
— Имею, — скромно опуская глаза, промолвил Денисов. — Я послан верховным пророком внушать это верным-праведным. Была некогда проповедь покаяния, теперь в последние дни мира настало время проповеди послушания. Я и другие посланы на такую проповедь. Утвердить в людях
Божьих беззаветное повиновение воле пророческой — вот зачем
послали меня.
Слышит Дуня — смолкли песни в сионской горнице. Слышит — по обеим сторонам кладовой раздаются неясные голоса, с одной — мужские, с другой — женские. Это
Божьи люди в одевальных комнатах снимают «белые ризы» и одеваются в обычную одежду. Еще прошло несколько времени, голоса стихли, послышался топот, с каждой минутой слышался он тише и тише. К ужину, значит,
пошли. Ждет Дуня. Замирает у ней сердце — вот он скоро придет, вот она узнает тайну, что так сильно раздражает ее любопытство.
— На волю
Божью положиться. Что
пошлет Бог, то и будет, — ответил Никифор. — Ежели кони совсем станут, надо будет в снег зарываться. Сказывают, так не замерзнешь.
Неточные совпадения
Идут под небо самое // Поповы терема, // Гудит попова вотчина — // Колокола горластые — // На целый
божий мир.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро
пошел прочь к дому. При словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
Потом, через два года, он по этому письму стребовал с меня уже деньги судом и с процентами, так что меня опять удивил, тем более что буквально
пошел сбирать на построение
Божьего храма, и с тех пор вот уже двадцать лет скитается.
Между тем в христианстве есть мессианское ожидание второго явления Христа в силе и
славе, есть мессианское искание царства
Божьего, как на небе, так и на земле, возможное ожидание новой эпохи Духа Святого.
Услышав, рассердился и выбранил храм
Божий, однако задумался: догадался сразу, что болен опасно и что потому-то родительница и
посылает его, пока силы есть, поговеть и причаститься.