Неточные совпадения
Вдруг тихо-тихонько растворилась дверь, и
в горницу смиренно, степенно
вошла маленькая, тщедушная, не очень еще старая женщина
в черном сарафане с черным платком
в роспуск. По одеже знать, что христова невеста. Положив уставной поклон перед иконами, низко-пренизко поклонилась она Дарье Сергевне и так промолвила...
Оставшись с Дуней, Дарья Сергевна раздела ее и уложила
в постель.
В соседней
горнице с молитвой налила она
в полоскательную чашку чистой воды на уголь, на соль, на печинку — нарочно на всякий случай ее с собой захватила, — взяла
в рот той воды и,
войдя к Дуне, невзначай спрыснула ее, а потом оставленною водой принялась умывать ей лицо, шепотом приговаривая...
Вошла Дарья Сергевна с Дуней. Марко Данилыч рассказывал им про женитьбу Василья Борисыча. Но незаметно было сочувствия к его смеху ни
в Дарье Сергевне, ни
в Дуне. Дарья Сергевна Василья Борисыча не знала, не видывала, даже никогда про него не слыхала. Ей только жалко было Манефу, что такой срам у нее
в обители случился. Дуня тоже не смеялась… Увидев Петра Степаныча, она вспыхнула вся, потупила глазки, а потом, видно, понадобилось ей что-то, и она быстро ушла
в свою
горницу.
Подъехав к дому Феклистову, Петр Степаныч
вошел к нему
в белую харчевню. Были будни, день не базарный,
в харчевне нет никого, только
в задней
горнице какие-то двое приказных шарами на бильярде постукивали. Едва успел Петр Степаныч заказать селянку из почек да подовый пирог, как влетел
в харчевню сам хозяин и с радостным видом кинулся навстречу к богатому казанцу.
Приехал к Кисловым Пахом и, не
входя в дом, отпряг лошадку, поставил ее
в конюшню, задал корму, втащил таратайку
в сарай и только тогда пошел
в горницы. Вообще он распоряжался у Кисловых, как у себя дома. И Степана Алексеича и Катеньку нашел он
в спальне у больной и
вошел туда без доклада. Все обрадовались, сама больная издала какие-то радостные звуки, весело поглядывая на гостя.
Вынул из кармана ключ Николай Александрыч и отпер тяжелый замок, висевший на железных дверях сионской
горницы.
Вошел он туда только с братом и дворецким. Прочие остались на прежних местах
в глубоком молчанье. Один Софронушка вполголоса лепетал какую-то бессмыслицу, да дьякон, соскучась, что долго не отворяют дверей, заголосил...
Растворились наконец двери, и Божьи люди один за другим
вошли в ярко освещенную сионскую
горницу.
Кто ни
входил в сионскую
горницу, клал по нескольку земных поклонов перед образами и перед картинами и после того уходил
в коридор.
Вошел в сионскую
горницу Николай Александрыч
в длинной, до самых пят рубахе из тонкого полотна, с необыкновенно широким подолом.
Смеркалось, собрались Божьи люди перед входом
в сионскую
горницу. Когда Николай Александрыч, осветив ее, отворил двери, прежде всех
вошли Дуня с Марьей Ивановной, Варенькой и Катенькой, а за ней Василисушка с Варварой Петровной, с Матренушкой и еще с одной богаделенной старушкой. Из сионской
горницы они тотчáс пошли
в коридор. Там
в одной комнате Дуню стали одевать
в «белые ризы»,
в другой Василисушку.
Пришел к Патапу Максимычу Василий Фадеев, шепотом читая псалом Давида на умягчение злых сердец. Сдавалось ему, что приезжий тысячник либо знает, либо скоро узнает про все плутни и каверзы. Не поплатиться бы спиной тогда, не угодить бы на казенную квартиру за решетку. Вытянув гусиную шею, робко
вошел он
в горницу и, понурив голову, стал у притолоки.
Когда настал час для сбора
в сионской
горнице, все собрались и разошлись по одевальным комнатам «облачаться
в белые ризы». Потом
вошли в сонм верных.
Входит он во дворец по лестнице, устланной кармазинным сукном, со перилами позолоченными;
вошел в горницу — нет никого; в другую, в третью — нет никого, в пятую, десятую — нет никого; а убранство везде царское, неслыханное и невиданное: золото, серебро, хрустали восточные, кость слоновая и мамонтовая.
Неточные совпадения
Вошел я, значит,
в горницу.
Когда писарь
вошел в поповскую
горницу, там сидел у стола, схватившись за голову, Галактион. Против него сидели о. Макар и Ермилыч и молча смотрели на него. Завидев писаря, Ермилыч молча показал глазами на гостя: дескать, человек не
в себе.
Мы
вошли прямо к бабушке: она жила
в дедушкиной
горнице, из которой была прорублена дверь
в ее прежнюю комнату, где поселилась Татьяна Степановна.
— Вот какую хижу я себе выстроил! — приветствовал он меня, когда мы
вошли в кабинет, — теперь у меня простора вдоволь, хоть
в дрожках по
горницам разъезжай. А прежде-то что на этом месте было… чай, помните?
— Живет! Вон окно-то — там и ютится. Был я у него намеднись, нагажено у него, насорено
в горнице-то! Ни у дверей, ни у окон настоящих запоров нет;
войди к нему ночью, задуши — никто три дня и не проведает! Да и сам-то он словно уж не
в уме!