Неточные совпадения
— Да, — продолжал Смолокуров, — этот тюлень теперича самое последнее дело. Не рад, что и польстился на такую дрянь —
всего только третий год стал им займоваться… Смолоду у меня не лежало
сердце к этому промыслу. Знаешь ведь, что
от этого
от самого тюленя брательнику моему, царство ему небесное, кончина приключилась: в море потоп…
Тихо и ясно стало нá
сердце у Дунюшки с той ночи, как после катанья она усмирила молитвой тревожные думы. На что ни взглянет,
все светлее и краше ей кажется. Будто дивная завеса опустилась перед ее душевными очами, и невидимы стали ей людская неправда и злоба.
Все люди лучше, добрее ей кажутся, и в себе сознает она, что стала добрее и лучше. Каждый день ей теперь праздник великий. И мнится Дуне, что будто
от тяжкого сна она пробудилась, из темного душного морока на высоту лучезарного света она вознеслась.
Когда встревоженная выходкой Наташи Татьяна Андревна вошла к дочерям,
сердце у ней так и упало. Закрыв лицо и втиснув его глубоко в подушку, Наташа лежала как пласт на диване и трепетала
всем телом.
От душевной ли боли, иль
от едва сдерживаемых рыданий бедная девушка тряслась и
всем телом дрожала, будто в сильном приступе злой лихоманки. Держа сестру руками за распаленную голову, Лиза стояла на коленях и тревожным шепотом просила ее успокоиться.
— Захотел бы, так не минуту сыскал бы, а час и другой… — молвила Татьяна Андревна. — Нет, ты за него не заступайся. Одно ему
от нас
всех: «Забудь наше добро, да не делай нам худа». И за то спасибо скажем. Ну, будет! — утоля воркотней расходившееся
сердце, промолвила Татьяна Андревна. — Перестанем про него поминать… Господь с ним!.. Был у нас Петр Степаныч да сплыл, значит, и делу аминь… Вот и
все, вот и последнее мое слово.
— И не заводите их, — сказала Марья Ивановна. — Но надо вам сказать, моя дорогая, что дух злобы и неприязни не одними романами прельщает людей. Много у него разных способов к совращенью и пагубе непорочных… Не одними книгами распаляет он в их
сердцах ту страсть, что
от Бога и
от святых его ангелов отлучает… Пуще
всего берегитесь этой злой, пагубной страсти…
Еще впервые осияла она зачерствелое
сердце отреченника
от мира, осияла
сердце, полное гордыней ума, нетерпимое ко
всему живому, человеческому.
У пламя вы, други, стойте, не озябьте,
Надо утешати батюшку родного,
Агнца дорогого, сына всеблагого,
Авось наш Спаситель до нас умилится,
В наших сокрушенных
сердцах изволит явиться,
С нами вместе будет, покажет
все лести,
Наших сил не станет тайну
всю познати,
Надо крепким быти и всегда молиться,
Тогда и злодей
от нас удалится.
— «
Сердце наше привлекла еси, сестро моя, невесто!
Сердце наше привлекла еси единым
от очию твоею, единым монистом выи твоея!.. Что удобреста сосца твоя, сестро моя, невесто! Что удобреста сосца твоя паче вина, и воня риз твоих паче
всех аромат? Сот искáпают устно твоя, невесто! Мед и млеко под языком твоим и благовоние риз твоих, яко благоухание Ливана!»
— Кто же неволит тебя оставлять мирские посты? Они ведь телесные… — сказала Варенька. — Постничай, сколько душе угодно, только не смущай себя. Было бы у тебя
сердце чисто да вера истинная, без сомнений. Помни, что ты уже в ограде спасения… Помни клятву, что не будет у тебя сомнений, что
всю жизнь будешь удаляться
от мира и
всех его забот и попечений, ото
всей злобы и суеты его… Ведь тебе открыта тайна Божия?… Ведь ты возлюбила праведную веру?..
Совсем, по-видимому, бесчувственная и ко
всему равнодушная, Дуня страдала великим страданьем, хоть не замечали того.
Все скрыла,
все затаила в себе, воссиявшие было ей надежды и нежданное разочарованье, как в могилу она закопала. С каждым днем раздражалась Дуня больше и больше, а
сердце не знало покоя
от тяжелых неотвязных дум.
— Ото
всей нетленной души и
от плотского
сердца не престаю ежечасно благодарить Превышнего за неизреченные милости, мне бывающие. Воспеваю зелен вертоград, садочки пречистые, утреннюю зорюшку неугасающую, солнце правды, праведным сияющее, нескончаемый день Господень немерцающий. А насчет святого радения, прости немощного — скоро восемь десятков годов ляжет на кости мои, много радеть на святом кругу не могу.
Неточные совпадения
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею
все таинство души моей. Если мое
сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо,
от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Стародум(c нежнейшею горячностию). И мое восхищается, видя твою чувствительность.
От тебя зависит твое счастье. Бог дал тебе
все приятности твоего пола. Вижу в тебе
сердце честного человека. Ты, мой сердечный друг, ты соединяешь в себе обоих полов совершенства. Ласкаюсь, что горячность моя меня не обманывает, что добродетель…
Стародум(приметя
всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно
от ее
сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Когда прошение было прочитано и закрестовано, то у
всех словно отлегло
от сердца. Запаковали бумагу в конверт, запечатали и сдали на почту.
— Проповедник, — говорил он, — обязан иметь
сердце сокрушенно и, следственно, главу слегка наклоненную набок. Глас не лаятельный, но томный, как бы воздыхающий. Руками не неистовствовать, но, утвердив первоначально правую руку близ
сердца (сего истинного источника
всех воздыханий), постепенно оную отодвигать в пространство, а потом вспять к тому же источнику обращать. В патетических местах не выкрикивать и ненужных слов
от себя не сочинять, но токмо воздыхать громчае.