Неточные совпадения
Кто говорил, что клад Кузьмы Рощина достался ему, кто заверял, что знается Данило с разбойниками, а в Муромских лесах в те
поры они еще «пошаливали», оттого и
пошла молва по народу, будто богатство Даниле на дуване досталось.
Идут меж ними шутливые перебранки и веселые разговоры,
порой вырываются громкие, визгливые крики.
— Нет, уж увольте, — на своем стоял Флор Гаврилов. — Я же… Оченно благодарны за ваши ласки… Я уж, признаться, и чайку попил, и чем Бог
послал поужинал, спать надо теперь.
Пора. Наши за Волгой давно уж спят.
— Из театра со всей твоей нареченной родней к тезке к твоему поехали, к Никите Егорову, — сказал Дмитрий Петрович. — Поужинали там, потолковали… Час второй уж был… Проводил я невесту твою до́ дому, зашел к ним, и
пошли тут у нас тары да бары да трехгодовалы; ну и заболтались. Не разгони нас Татьяна Андревна, и до сих бы
пор из пустого в порожнее переливали.
— Опростала бы ты мне, Филиппьевна, посудинку-то.
Пора уж, матка, домой мне
идти. Мужики, поди, на лужайке гуляют, может, им что-нибудь и потребуется. Перецеди-ка квасок-от, моя милая, опростай жбан-от… Это я тебе, сударыня, кваску-то от своего усердия, а не то чтобы за деньги… Да и ягодки-то пересыпала бы, сударыня, найдется, чай, во что пересыпать-то, я возьму; это ведь моя Анютка ради вашего гостя ягодок набрала.
Правеж чернобылью порос, от бани следов не осталось, после Нифонтова пожара Миршень давно обстроилась и потом еще не один раз после пожаров перестраивалась, но до сих
пор кто из церкви ни
пойдет, кто с базару ни посмотрит, кто ни глянет из ворот, у всякого что бельмы на глазах за речкой Орехово поле, под селом Рязановы пожни, а по краю небосклона Тимохин бор.
С той
поры по всем якимовским деревням
пошли суды да пересуды, кому доставаться им после безнаследного барина.
—
Пора отложить суету, время вступить вам на «путь». Я сама в ваши годы
пошла путем праведным, — понизив голос, сказала Варенька. — Однако пойдемте, я вам сад покажу… Посмотрите, какой у нас хорошенький садик — цветов множество, дядя очень любит цветы, он целый день в саду, и мама тоже любит… Какие у нас теплицы, какие растения — пойдемте, я вам все покажу..
Повелел Спаситель — вам, врагам, прощати,
Пойдем же мы в царствие тесною дорогой,
Цари и князи, богаты и нищи,
Всех ты, наш родитель, зовешь к своей пище,
Придет пора-время — все к тебе слетимся,
На тебя, наш пастырь, тогда наглядимся,
От пакостна тела борют здесь нас страсти,
Ты, Господь всесильный, дай нам не отпасти,
Дай ты, царь небесный, веру и надежду,
Одень наши души в небесны одежды,
В путь узкий, прискорбный
идем — помогай нам!
— Молятся! Как же!.. Держи карман!.. Знаю я их вдосталь! — сказал на то Патап Максимыч. — Одна только
слава, что молятся… У них Бог — чрево… Вот что… Давно бы
пора в порядок их привести… Что молчишь, зятек?.. — с лукавой улыбкой обратился Патап Максимыч к Василью Борисычу. — Изрони словечко — ихнее дело тебе за обычай. Молви гостям, правду аль нет говорю.
— Ох, искушение, — тихонько молвил Василий Борисыч и, склонив головушку,
пошел медленными стопами творить тестеву волю. С той
поры как Патап Максимыч уверился, что от рогожского посла все одно что от козла — ни шерсти, ни молока, Василий Борисыч, кроме насмешек, ничего не слыхал от него. И пикнуть не смел перед властным тестем.
— Полноте, Патап Максимыч. Я ведь это только для деточек, — сказала Марфа Михайловна. — Молоды еще, со́блазнов пока,
слава Богу, не разумеют. Зачем прежде поры-времени им знать про эти дела?.. Пускай подольше в ангельской чистоте остаются. По времени узнают все и всего натерпятся. А память о добром детстве и на старости лет иной раз спасает от худого.
— И не надо, — перебил ее Патап Максимыч. — Без них управимся. А вот покамест до приезда Авдотьи Марковны извольте-ка получить от меня на домашнее хозяйство, — сказал Патап Максимыч. — Да денег-то не жалейте, чтобы все
шло по-прежнему. А приказчику сейчас же велите прийти ко мне. Да лошадок готовили бы, Груне ехать
пора. Изготовьте что нужно на дорогу Авдотье Марковне.
— Получила, но после великого собора. А на этом соборе она уж изменилась, — сказала Марья Ивановна. — Я сидела возле нее и замечала за ней. Нисколько не было в ней восторга; как ни упрашивали ее — не
пошла на круг. С тех
пор и переменилась… Варенька говорила с ней. Спроси ее.
—
Пойдем в те комнаты, надо мне на ребяток моих посмотреть, не расшалились ли; да и спать уж
пора их укладывать.
— Однако, парень, не
пора ли спать? Пойдем-ка, друг, опочив держать, — сказал Чапурин, отходя к воротам. Самоквасов следом за ним
пошел.
— Во всем я у него виноват, — горько промолвил Василий Борисыч. — С тоски погулять
пойдешь, на людей поглядеть, и тут шуму да гаму не оберешься. Наплетут невесть чего, чего никогда и не бывало. Просто до того я дошел, дядюшка Никифор Захарыч, что хоть руки на себя наложить, так в ту же
пору.
И с той
поры по бедам я
пошел.
— Когда я еще находился в бедности, а в родительском дому отцовские достатки порасстроились от поджога токарни, а потом клеть у нас подломали, а после того поскорости воры и лошадей свели, я в ту
пору слыл первым, самым лучшим токарем в нашей стороне; меня родитель и
послал на сторону, чтобы кое-что заработать для поправки семейных наших дел.
И
пошел я не по воле родителей, а по своей охоте в деревню Осиповку, что была от нас невдалеке, к Патапу Максимычу Чапурину, а у него в ту
пору токарни были всем на удивленье.
Меня на ту
пору на Ветлугу
послали.
И видит он во сне, что икона Богородицы поднялась в небесную высоту, и слышит он от той иконы глас: «
Иди за мной без сомнения и, где я остановлюсь, там поставь обитель, и до тех
пор, пока в ней будет сия моя икона, древлее благочестие будет процветать в той стороне», и был Арсений чудною силой перенесен с морского острова на сухопутье.