Советовали знакомые Зиновью Алексеичу
свезти дочерей в Казань либо в Москву в хороший пансион, где ихние дочери обучались, а если жаль надолго расставаться, принять в дом учительницу, чтобы могла она их всему обучить, что по нынешним временам от дочерей богатых купцов требуется.
Неточные совпадения
Сморщился Доронин и смолк. Кинул он мимолетный взгляд на вышедшую от Дарьи Сергевны
дочь, и заботливое беспокойство отразилось в глазах его. Не подходя к дивану, где сидели Дуня с Наташей, Лизавета Зиновьевна подошла к раскрытому окну и, глаз не
сводя, стала смотреть на волжские струи и темно-синюю даль заволжских лесов…
Плакала потихоньку и Татьяна Андревна, хоть и громко ворчали на нее рогожские матери, но Зиновий Алексеич не внял тому, нанял учительницу, обучила б скорей
дочерей танцевать, накупил им самых модных нарядов и чуть не каждый день стал
возить их в театры, в концерты и по гостям, ежели знал, что танцев там не будет.
Тихой радостью сияла Татьяна Андревна, видя, как молодые сыновья самых первых московских тузов-миллионщиков не
сводят жадных взоров с ее
дочерей и как люди пожилые, степенные, поглядывают на них с довольной и одобрительной улыбкой.
Воза
свели с ума и матерей, у которых
дочери заневестились.
А жен и
дочерей водит в ситцевых платьях, самого дешевенького ивановского ситца, линючего.
— С вами-то не позволить! — молвил Марко Данилыч. — А здесь точно что ей скучновато; подруг таких, с какими бы можно ей знакомство
водить, нет ни одной у нас в городу. Купцов хороших ни единого, дворян хороших тоже нет, одно только крапивное семя — чиновники. А с ихними
дочерями, с мещанками да с крестьянками не позволю водиться Дунюшке. Народ балованный. Мало ли чего можно от них набраться.
И сыновья и племянница хоть и
проводили все почти время с гувернерами и учительницами, но после, начитавшись сначала «Четьи-миней» и «Патериков» об умерщвлении плоти угодниками, а потом мистических книг, незаметно для самих себя вошли в «тайну сокровенную». Старший остался холостым, а меньшой женился на одной бедной барышне, участнице «духовного союза» Татариновой. Звали ее Варварой Петровной, у них была
дочь, но ходили слухи, что она была им не родная, а приемыш либо подкидыш.
До улицы
проводила его попадья с
дочерьми, низко кланяясь и благодаря, как только умела. Когда же воротились домой, попадья шепнула Степанидушке...
А дом у меня все падал да падал, беды пришли великие,
дочери нехорошими делами стали заниматься и тем мою Абрамовну в могилу
свели.
Встревоженный Петр Лукич
проводил дочь на крыльцо, перекрестил ее, велел Яковлевичу ехать поскорее и, возвратясь в залу, начал накручивать опустившиеся гири стенных часов.
Граф Хвостиков собственно сам и
свел дочь с Янсутским, воспользовавшись ее ветреностью и тем, что она осталась вдовою, — и сделал это не по какому-нибудь свободному взгляду на сердечные отношения, а потому, что c'est une affaire avantageuse — предприятие не безвыгодное, а выгодными предприятиями граф в последнее время бредил.
Проводив дочь в гимназию, Гуров отправился в «Славянский базар». Он снял шубу внизу, поднялся наверх и тихо постучал в дверь. Анна Сергеевна, одетая в его любимое серое платье, утомленная дорогой и ожиданием, поджидала его со вчерашнего вечера; она была бледна, глядела на него и не улыбалась, и едва он вошел, как она уже припала к его груди. Точно они не виделись года два, поцелуй их был долгий, длительный.
Неточные совпадения
— Что мама? — спросил он,
водя рукой по гладкой, нежной шейке
дочери. — Здравствуй, — сказал он, улыбаясь здоровавшемуся мальчику.
И скоро звонкий голос Оли // В семействе Лариных умолк. // Улан, своей невольник доли, // Был должен ехать с нею в полк. // Слезами горько обливаясь, // Старушка, с
дочерью прощаясь, // Казалось, чуть жива была, // Но Таня плакать не могла; // Лишь смертной бледностью покрылось // Ее печальное лицо. // Когда все вышли на крыльцо, // И всё, прощаясь, суетилось // Вокруг кареты молодых, // Татьяна
проводила их.
Похвальный лист этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны самой
завести пансион; но главное, был припасен с тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц», на случай если б они пришли на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья
дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время».
— Что ты это? — сказал я Зурину. — Какая кумушка Пугачева? Это
дочь покойного капитана Миронова. Я вывез ее из плена и теперь
провожаю до деревни батюшкиной, где и оставлю ее.
— Вы у нас, — продолжал неумолимый Нил Андреич, — образец матерям и
дочерям: в церкви стоите, с образа глаз не
отводите, по сторонам не взглянете, молодых мужчин не замечаете…