— С бабьем в Польше
сладу нет, никоим способом их там к рукам не приберешь, — отвечал кавалер. — Потому нельзя. Вот ведь у вас ли в Расеи, у нас ли в Сибири баба мужика хоша и хитрее, да разумом не дошла до него, а у них, у эвтих поляков, баба и хитрей, и не в пример умнее мужа. Чего ни захотела, все на своем поставит.
— Тварь капризная, — жаловалась она Варваре, — с этими детьми просто беда. Я одна,
сладу нет никакого. Им бы отца надо было.
— Как отбивается-то, — сказал кум-сосед, —
сладу нет! Больно умны стали. Вон Демочкин — так отцу руку сломал. Всё от большого ума, видно.
— Да гроза непременно будет, а кто считает свое существование драгоценным, тому жутко на поле, как облака заспорят с землей. Вы не поддавайтесь лучше этой гили, что говорят, будто стыдно грозы трусить. Что за стыд бояться того, с кем
сладу нет!
Неточные совпадения
— Ваше превосходительство, — говорила старушка. — мне никакого
сладу с ним
нет! Прямо без стыда требует: «Отдайте, говорит, маменька, мне состояние ваше!» — «Ну, я говорю, если ты промотаешь его?» — «А вам, говорит, что за дело? Состояние у всех должно быть общее!» Ну, дам ли я, батюшка, состояние мое, целым веком нажитое, — мотать!
—
Нет с ними моего
сладу. Что хотите, то с ними и делайте, а я уж руки об них обколотил.
— А я — слепну, сирота! — говорил он, шумно схлёбывая чай с блюдечка и улыбаясь мокрыми глазами. — Работать уж не могу, и надо мне, значит, по милостыню идти. С Яшкой
нет сладу — в город просится… Не пустишь — убежит… Он — такой…
— И хоть бы что, — продолжал Бастрюков, — Егорка только приходил в большую отчаянность… Наконец, братцы вы мои, видит Барабанов, что
нет с Кирюшкиным никакого
сладу и что допорет он его до смерти, пожалуй, еще в ответе будет, — адмирал у нас на эскадре законный человек был, — пошел к капитану и докладывает: «Так мол, и так. Никак не могу я этого мерзавца исправить; дозвольте, говорит, по форме арестантом сделать, потому, говорит, совсем беспардонный человек»…