Неточные совпадения
— Да при всяких, когда до чего доведется, — отвечал трактирщик. — Самый доверенный у него человек. Горазд и Марко Данилыч
любого человека за всяко облаять, а супротив Корнея ему далеко. Такой облай, что
слова не скажет путем, все бы ему с рывка. Смолокуров, сами знаете, и спесив, и чванлив, и держит себя высоко, а Корнею во всем спускает. Бывает, что Корней и самого его обругает на чем свет стоит, а он хоть бы словечко в ответ.
И с того часа он ровно переродился, стало у него на душе легко и радостно. Тут впервые понял он, что значат
слова любимого ученика Христова: «Бог
любы есть». «Вот она где истина-то, — подумал Герасим, — вот она где правая-то вера, а в странстве да в отреченье от людей и от мира навряд ли есть спасенье… Вздор один, ложь. А кто отец лжи?.. Дьявол. Он это все выдумал ради обольщенья людей… А они сдуру-то верят ему, врагу Божию!..»
Весной во время бесхлебья
любого работника колоти сколько влезет, даже выпори своим судом — словечка не молвит, а в осеннее хлебное время последнему наймиту лишнего
слова сказать нельзя.
Неточные совпадения
Наблюдая волнение Варвары, ее быстрые переходы от радости, вызванной его ласковой улыбкой, мягким
словом, к озлобленной печали, которую он легко вызывал
словом небрежным или насмешливым, Самгин все увереннее чувствовал, что в
любую минуту он может взять девушку. Моментами эта возможность опьяняла его. Он не соблазнялся, но, любуясь своей сдержанностью, все-таки спрашивал себя: «Что мешает? Лидия? Маракуев?»
— Я те задам! — проворчал Тагильский, облизнул губы, сунул руки в карманы и осторожно, точно кот, охотясь за птицей, мелкими шагами пошел на оратора, а Самгин «предусмотрительно» направился к прихожей, чтоб, послушав Тагильского, в
любой момент незаметно уйти. Но Тагильский не успел сказать ни
слова, ибо толстая дама возгласила:
За Лизою ходила Настя; она была постарше, но столь же ветрена, как и ее барышня. Лиза очень любила ее, открывала ей все свои тайны, вместе с нею обдумывала свои затеи;
словом, Настя была в селе Прилучине лицом гораздо более значительным, нежели
любая наперсница во французской трагедии.
— Нет, так нельзя,
Люба! Так невозможно дальше,говорил десять минут спустя Лихонин, стоя у дверей, укутанный, как испанский гидальго плащом, одеялом. — Завтра же я найму тебе комнату в другом доме. И вообще, чтобы этого не было! Иди с богом, спокойной ночи! Все-таки ты должна дать честное
слово, что у нас отношения будут только дружеские.
— Знаю я вашу «крошечку». Взглянуть на вас — уж так-то вы молоды, так-то молоды! Одень
любого в сарафан — от девки не отличишь! А как начнете говорить — кажется, и габвахта ваша, и та от ваших
слов со стыда сгореть должна!