Неточные совпадения
Между
тем некоторые
сочинения по части раскола, явившиеся в последнее время (с 1857 г.), частью в журналах, частью отдельными книгами, доказали, что русская публика жаждет уяснения этого предмета, горячо желает, чтобы путем всепросвещающего анализа разъяснили ей наконец загадочное явление, отражающееся на десятке миллионов русских людей и не на одной сотне тысяч народа в Пруссии, Австрии, Дунайских княжествах, Турции, Малой Азии, Египте и, может быть, даже Японии [«Путешественник в Опоньское царство», о раскольнической рукописи первых годов XVIII столетия.].
Эти
сочинения никогда не составляли секрета; напротив, они печатались для
того, чтобы быть распространенными в народе сколь возможно в большем числе экземпляров.
Что касается до печатных
сочинений о расколе, составленных светскими членами православной церкви,
то их немного.
Что касается
сочинения А. П. Щапова,
то, конечно, это лучшее из всех доселе вышедших в свет
сочинений о расколе, несмотря на некоторые недостатки, неизбежные для студента, еще мало знакомого с действительной жизнью раскольников.
4) «Повесть о белом клобуке», начинающаяся: По смерти убо нечестивого царя Максентия. Это
сочинение не раскольническое в тесном смысле; оно писано не против православия, но было обидно для Москвы, — возвышало пред нею Новгород, — а потому и осуждено на
том же соборе 1667 года, на котором преданы отлучению и раскольники.
Нельзя не пожелать, в видах пользы общественной и пользы науки, чтобы все раскольнические
сочинения были наконец извлечены из-под спуда и напечатаны хотя бы для одного
того, чтобы перед светом гласности они потеряли
то обаятельное влияние, которое по редкости и таинственности своей они имеют доселе на наших простолюдинов.
Но если наконец будут напечатаны и все
сочинения духовных лиц, писавших о расколе, составляющие в настоящее время библиографическую редкость, и все, без исключения,
сочинения раскольников, и наконец извлечения из всех архивных дел,
то и тогда всего этого богатого и разнообразного материала все-таки будет еще недостаточно для
того, чтобы основательно изучить раскол и снять с него
ту темную завесу, которая мешает мыслящим людям знать, что это за явление, двести лет существующее в России и никем из русских еще не разгаданное.
Притом же грубость и невежество отличали
тот век и отражались даже в
сочинениях самых просвещенных писателей XVIII века не только у нас в России, не вышедшей еще из мрака невежества, но и в западных государствах, далеко опередивших Россию на пути цивилизации.
Может быть, старо-русская партия царевича возлагала свои надежды на раскольников, может быть, и сами раскольники возлагали на Алексея свои надежды; может быть, они хотя и ошибались, но смотрели на несчастную жертву интриг Меньшикова и Екатерины как на будущего восстановителя попираемой и презираемой отцом его старины; но ни в розыске по делу царевича, ни во всех раскольнических
сочинениях того времени, ни в преданиях раскольников не видно ни самомалейшего следа, который обличал бы какую-нибудь причастность раскольников к этому делу.
Несмотря на
то, что в продолжение последних 140 лет и поповщина и беспоповщина во многом и даже очень во многом изменились, нам доселе остается судить о догматствовании
того и другого толка преимущественно по «Ответам Керженским и Поморским», ибо после них не являлось более ни одного столь полного и столь стройного раскольнического
сочинения, в котором так подробно, так обстоятельно и вместе с
тем так откровенно изложены были бы религиозные разномыслия русских раскольников.
Еще реже книги Надеждина печатное
сочинение о
том же предмете В. И. Даля, составленное в 1844 г.
Сверх
того есть еще несколько толков, о которых ни в одной печатной книге, доселе изданной, не упоминается, но говорится лишь в разных рукописных
сочинениях [О немногих упоминается в «Сборнике» г. Кельсиева и новом «Энциклопедическом словаре», изданном в Петербурге в 1861 г.].
Неточные совпадения
Но происшествие это было важно в
том отношении, что если прежде у Грустилова еще были кое-какие сомнения насчет предстоящего ему образа действия,
то с этой минуты они совершенно исчезли. Вечером
того же дня он назначил Парамошу инспектором глуповских училищ, а другому юродивому, Яшеньке, предоставил кафедру философии, которую нарочно для него создал в уездном училище. Сам же усердно принялся за
сочинение трактата:"О восхищениях благочестивой души".
Как бы
то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги с начинкой) и, чтобы дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности, с упоением предался
сочинению проповедей. Целый месяц во всех городских церквах читали попы эти мастерские проповеди, и целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил попов, как произносить их.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного
сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма,
то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Щедрин имеет в виду представителей религиозно-мистического движения в протестантизме.]
того времени и что Лабзин, например, посвящал ей
те избраннейшие свои
сочинения, которые не предназначались для печати.
Для
того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить
сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина, должно было не только произвести переворот в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и положить начало новой науке — об отношениях народа к земле, нужно было только съездить за границу и изучить на месте всё, что там было сделано в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё
то, что там сделано, — не
то, что нужно.