Неточные совпадения
«
Не надо бы и крылышек,
Кабы нам только хлебушка
По полупуду в
день, —
И так бы мы Русь-матушку
Ногами перемеряли!» —
Сказал угрюмый Пров.
На радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед
не драться зря,
А с толком
дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки
не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками старыми,
Покуда
делу спорному
Решенья
не найдут,
Покуда
не доведают
Как ни на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
Конечно,
дело чистое —
За требу воздаяние,
Не брать — так нечем жить.
Раздумался
Мужик над топором,
Бранит его, корит его,
Как будто
дело делает:
«Подлец ты,
не топор!
«Чудные! как вы смотрите! —
Сказал купец с усмешкою, —
Тут
дело не в комплекции...
«Избави Бог, Парашенька,
Ты в Питер
не ходи!
Такие есть чиновники,
Ты
день у них кухаркою,
А ночь у них сударкою —
Так это наплевать!»
«Куда ты скачешь, Саввушка?»
(Кричит священник сотскому
Верхом, с казенной бляхою.)
— В Кузьминское скачу
За становым. Оказия:
Там впереди крестьянина
Убили… — «Эх!.. грехи...
«Худа ты стала, Дарьюшка!»
—
Не веретенце, друг!
Вот то, чем больше вертится,
Пузатее становится,
А я как день-деньской…
— А вот гляди (и молотом,
Как перышком, махнул):
Коли проснусь до солнышка
Да разогнусь о полночи,
Так гору сокрушу!
Случалось,
не похвастаю,
Щебенки наколачивать
В
день на пять серебром!
С Ермилом денег
не было,
Уж сам ли он сплошал,
Схитрили ли подьячие,
А
дело вышло дрянь!
Без
дела, сами знаете,
Возить казну крестьянину
Проселком
не рука...
Сошелся мир, шумит, галдит,
Такого
дела чудного
Вовек
не приходилося
Ни видеть, ни решать.
Гласит
Та грамота: «Татарину
Оболту Оболдуеву
Дано суконце доброе,
Ценою в два рубля:
Волками и лисицами
Он тешил государыню,
В
день царских именин
Спускал медведя дикого
С своим, и Оболдуева
Медведь тот ободрал…»
Ну, поняли, любезные?»
— Как
не понять!
«Ну, яблочко так яблочко!
Согласен! Благо, поняли
Вы
дело наконец.
Теперь — вы сами знаете —
Чем дерево дворянское
Древней, тем именитее,
Почетней дворянин.
Не так ли, благодетели...
Не русские слова,
А горе в них такое же,
Как в русской песне, слышалось,
Без берегу, без
дна.
Смекнула Тимофеевна,
Что
дело подходящее.
— Согласна, — говорит, —
Такие-то вы бравые,
Нажнете,
не заметите,
Снопов по десяти.
Как велено, так сделано:
Ходила с гневом на сердце,
А лишнего
не молвила
Словечка никому.
Зимой пришел Филиппушка,
Привез платочек шелковый
Да прокатил на саночках
В Екатеринин
день,
И горя словно
не было!
Запела, как певала я
В родительском дому.
Мы были однолеточки,
Не трогай нас — нам весело,
Всегда у нас лады.
То правда, что и мужа-то
Такого, как Филиппушка,
Со свечкой поискать…
Ой ласточка! ой глупая!
Не вей гнезда под берегом,
Под берегом крутым!
Что
день — то прибавляется
Вода в реке: зальет она
Детенышей твоих.
Ой бедная молодушка!
Сноха в дому последняя,
Последняя раба!
Стерпи грозу великую,
Прими побои лишние,
А с глазу неразумного
Младенца
не спускай!..
У батюшки, у матушки
С Филиппом побывала я,
За
дело принялась.
Три года, так считаю я,
Неделя за неделею,
Одним порядком шли,
Что год, то дети: некогда
Ни думать, ни печалиться,
Дай Бог с работой справиться
Да лоб перекрестить.
Поешь — когда останется
От старших да от деточек,
Уснешь — когда больна…
А на четвертый новое
Подкралось горе лютое —
К кому оно привяжется,
До смерти
не избыть!
По осени у старого
Какая-то глубокая
На шее рана сделалась,
Он трудно умирал:
Сто
дней не ел; хирел да сох,
Сам над собой подтрунивал:
—
Не правда ли, Матренушка,
На комара корёжского
Костлявый я похож?
Спасаться, жить по-божески
Учила нас угодница,
По праздникам к заутрене
Будила… а потом
Потребовала странница,
Чтоб грудью
не кормили мы
Детей по постным
дням.
Случилось
дело дивное:
Пастух ушел; Федотушка
При стаде был один.
«Сижу я, — так рассказывал
Сынок мой, — на пригорочке,
Откуда ни возьмись —
Волчица преогромная
И хвать овечку Марьину!
Пустился я за ней,
Кричу, кнутищем хлопаю,
Свищу, Валетку уськаю…
Я бегать молодец,
Да где бы окаянную
Нагнать, кабы
не щенная:
У ней сосцы волочились,
Кровавым следом, матушка.
За нею я гнался!
Трубят рога охотничьи,
Помещик возвращается
С охоты. Я к нему:
«
Не выдай! Будь заступником!»
— В чем
дело? — Кликнул старосту
И мигом порешил:
— Подпаска малолетнего
По младости, по глупости
Простить… а бабу дерзкую
Примерно наказать! —
«Ай, барин!» Я подпрыгнула:
«Освободил Федотушку!
Иди домой, Федот...
Громко кликала я матушку.
Отзывались ветры буйные,
Откликались горы дальние,
А родная
не пришла!
День денна моя печальница,
В ночь — ночная богомолица!
Никогда тебя, желанная,
Не увижу я теперь!
Ты ушла в бесповоротную,
Незнакомую дороженьку,
Куда ветер
не доносится,
Не дорыскивает зверь…
Пришел: «Ох-ох! умаялся,
А
дело не поправилось,
Пропали мы, жена!
— Соринка —
дело плевое,
Да только
не в глазу...
— Ты стой пред ним без шапочки,
Помалчивай да кланяйся,
Уйдешь — и
дело кончено.
Старик больной, расслабленный,
Не помнит ничего!
Чуть
дело не разладилось.
Да Климка Лавин выручил:
«А вы бурмистром сделайте
Меня! Я удовольствую
И старика, и вас.
Бог приберет Последыша
Скоренько, а у вотчины
Останутся луга.
Так будем мы начальствовать,
Такие мы строжайшие
Порядки заведем,
Что надорвет животики
Вся вотчина… Увидите...
Подумавши, оставили
Меня бурмистром: правлю я
Делами и теперь.
А перед старым барином
Бурмистром Климку на́звали,
Пускай его! По барину
Бурмистр! перед Последышем
Последний человек!
У Клима совесть глиняна,
А бородища Минина,
Посмотришь, так подумаешь,
Что
не найти крестьянина
Степенней и трезвей.
Наследники построили
Кафтан ему: одел его —
И сделался Клим Яковлич
Из Климки бесшабашного
Бурмистр первейший сорт.
Пошли порядки старые!
Последышу-то нашему,
Как на беду, приказаны
Прогулки. Что ни
день,
Через деревню катится
Рессорная колясочка:
Вставай! картуз долой!
Бог весть с чего накинется,
Бранит, корит; с угрозою
Подступит — ты молчи!
Увидит в поле пахаря
И за его же полосу
Облает: и лентяи-то,
И лежебоки мы!
А полоса сработана,
Как никогда на барина
Не работал мужик,
Да невдомек Последышу,
Что уж давно
не барская,
А наша полоса!
В
день смерти князя старого
Крестьяне
не предвидели,
Что
не луга поемные,
А тяжбу наживут.
И, выпив по стаканчику,
Первей всего заспорили:
Как им с лугами быть?
«А чем же!
Не острогом же
Кончать ту?
Дело верное,
Не каркай, пореши...
«Пей, вахлачки, погуливай!»
Не в меру было весело:
У каждого в груди
Играло чувство новое,
Как будто выносила их
Могучая волна
Со
дна бездонной пропасти
На свет, где нескончаемый
Им уготован пир!
«
Не поминай только
дела жестокого...
Пред каждою иконою
Иона падал ниц:
«
Не спорьте!
дело Божие,
Котора взглянет ласковей,
За тою и пойду!»
И часто за беднейшею
Иконой шел Ионушка
В беднейшую избу.
«Парома
не докличешься
До солнца! перевозчики
И днем-то трусу празднуют,
Паром у них худой,
Пожди!
Глеб — он жаден был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних
днейВосемь тысяч душ закрепил злодей,
С родом, с племенем; что народу-то!
Что народу-то! с камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик! ты грешнее всех,
И за то тебе вечно маяться!
«Орудуй, Клим!» По-питерски
Клим
дело оборудовал:
По блюдцу деревянному
Дал дяде и племяннице.
Поставил их рядком,
А сам вскочил на бревнышко
И громко крикнул: «Слушайте!»
(Служивый
не выдерживал
И часто в речь крестьянина
Вставлял словечко меткое
И в ложечки стучал...
Гаврило. «Молчит»! Чудак ты… Как же ты хочешь, чтоб он разговаривал, коли у него миллионы! С кем ему разговаривать? Есть человека два-три в городе, с ними он разговаривает, а больше не с кем; ну, он и молчит. Он и живет здесь не подолгу от этого от самого; да и не жил бы, кабы
не дела. А разговаривать он ездит в Москву, в Петербург да за границу, там ему просторнее.
Боюсь, сударь, я одного смертельно, // Чтоб множество не накоплялось их; // Дай волю вам, оно бы и засело; // А у меня, что дело, что
не дело, // Обычай мой такой: // Подписано, так с плеч долой.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом
деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Голоса купцов. Допустите, батюшка! Вы
не можете
не допустить: мы за
делом пришли.
Квартальный. Прохоров в частном доме, да только к
делу не может быть употреблен.
Он
не посмотрел бы на то, что ты чиновник, а, поднявши рубашонку, таких бы засыпал тебе, что
дня б четыре ты почесывался.
Стародум. Надлежало образумиться.
Не умел я остеречься от первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность
не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый человек ревнует к
делам, а
не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.