Неточные совпадения
Сама лисица хитрая,
По любопытству бабьему,
Подкралась к мужикам,
Послушала, послушала
И прочь пошла, подумавши:
«И черт их
не поймет!»
И вправду: сами спорщики
Едва ли
знали, помнили —
О чем они шумят…
Да был тут человек,
Павлуша Веретенников
(Какого роду, звания,
Не знали мужики,
Однако звали «барином».
Легли в коробку книжечки,
Пошли гулять портретики
По царству всероссийскому,
Покамест
не пристроятся
В крестьянской летней горенке,
На невысокой стеночке…
Черт
знает для чего!
Пришел с тяжелым молотом
Каменотес-олончанин,
Плечистый, молодой:
— И я живу —
не жалуюсь, —
Сказал он, — с женкой, с матушкой
Не знаем мы нужды!
Не знаешь сам, что сделал ты:
Ты снес один по крайности
Четырнадцать пудов!»
Ой,
знаю! сердце молотом
Стучит в груди, кровавые
В глазах круги стоят,
Спина как будто треснула…
Без дела, сами
знаете,
Возить казну крестьянину
Проселком
не рука...
«Стой! — крикнул укорительно
Какой-то попик седенький
Рассказчику. — Грешишь!
Шла борона прямехонько,
Да вдруг махнула в сторону —
На камень зуб попал!
Коли взялся рассказывать,
Так слова
не выкидывай
Из песни: или странникам
Ты сказку говоришь?..
Я
знал Ермилу Гирина...
— А я небось
не знал?
Одной мы были вотчины,
Одной и той же волости,
Да нас перевели…
«Ну, яблочко так яблочко!
Согласен! Благо, поняли
Вы дело наконец.
Теперь — вы сами
знаете —
Чем дерево дворянское
Древней, тем именитее,
Почетней дворянин.
Не так ли, благодетели...
— Уж будто вы
не знаете,
Как ссоры деревенские
Выходят? К муженьку
Сестра гостить приехала,
У ней коты разбилися.
«Дай башмаки Оленушке,
Жена!» — сказал Филипп.
А я
не вдруг ответила.
Корчагу подымала я,
Такая тяга: вымолвить
Я слова
не могла.
Филипп Ильич прогневался,
Пождал, пока поставила
Корчагу на шесток,
Да хлоп меня в висок!
«Ну, благо ты приехала,
И так походишь!» — молвила
Другая, незамужняя
Филиппова сестра.
Филипп подбавил женушке.
«Давненько
не видались мы,
А
знать бы — так
не ехать бы!» —
Сказала тут свекровь.
— Во времена досюльные
Мы были тоже барские,
Да только ни помещиков,
Ни немцев-управителей
Не знали мы тогда.
Не правили мы барщины,
Оброков
не платили мы,
А так, когда рассудится,
В три года раз пошлем.
—
Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то поднял он,
Да в землю сам ушел по грудь
С натуги! По лицу его
Не слезы — кровь течет!
Не знаю,
не придумаю,
Что будет? Богу ведомо!
А про себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости старые,
Лежал я на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда ты, сила, делася?
На что ты пригодилася? —
Под розгами, под палками
По мелочам ушла!
«Скажи, служивый, рано ли
Начальник просыпается?»
—
Не знаю. Ты иди!
Нам говорить
не велено! —
(Дала ему двугривенный).
На то у губернатора
Особый есть швейцар. —
«А где он? как назвать его?»
— Макаром Федосеичем…
На лестницу поди! —
Пошла, да двери заперты.
Присела я, задумалась,
Уж начало светать.
Пришел фонарщик с лестницей,
Два тусклые фонарика
На площади задул.
Опять я испугалася,
Макара Федосеича
Я
не узнала: выбрился,
Надел ливрею шитую,
Взял в руки булаву,
Как
не бывало лысины.
Смеется: — Что ты вздрогнула? —
«Устала я, родной...
Не знала я, что делала
(Да, видно, надоумила
Владычица!)… Как брошусь я
Ей в ноги: «Заступись!
Обманом,
не по-божески
Кормильца и родителя
У деточек берут...
Впопад ли я ответила —
Не знаю… Мука смертная
Под сердце подошла…
Очнулась я, молодчики,
В богатой, светлой горнице.
Под пологом лежу;
Против меня — кормилица,
Нарядная, в кокошнике,
С ребеночком сидит:
«Чье дитятко, красавица?»
— Твое! — Поцаловала я
Рожоное дитя…
Замолкла Тимофеевна.
Конечно, наши странники
Не пропустили случая
За здравье губернаторши
По чарке осушить.
И видя, что хозяюшка
Ко стогу приклонилася,
К ней подошли гуськом:
«Что ж дальше?»
— Сами
знаете:
Ославили счастливицей,
Прозвали губернаторшей
Матрену с той поры…
Что дальше? Домом правлю я,
Ращу детей… На радость ли?
Вам тоже надо
знать.
Пять сыновей! Крестьянские
Порядки нескончаемы, —
Уж взяли одного!
Знать не хочу господ!..»
Тем только успокоили,
Что штоф вина поставили
(Винцо-то он любил).
Работать
не работает,
Знай скалит зубы белые,
Смешлив… так Бог родил!
Не знай про волю новую,
Умри, как жил, помещиком,
Под песни наши рабские,
Под музыку холопскую —
Да только поскорей!
Мужик я пьяный, ветреный,
В амбаре крысы с голоду
Подохли, дом пустехонек,
А
не взял бы, свидетель Бог,
Я за такую каторгу
И тысячи рублей,
Когда б
не знал доподлинно,
Что я перед последышем
Стою… что он куражится
По воле по моей...
Беден, нечесан Калинушка,
Нечем ему щеголять,
Только расписана спинушка,
Да за рубахой
не знать.
С лаптя до ворота
Шкура вся вспорота,
Пухнет с мякины живот.
Верченый, крученый,
Сеченый, мученый,
Еле Калина бредет:
В ноги кабатчику стукнется,
Горе потопит в вине.
Только в субботу аукнется
С барской конюшни жене…
«Что за мужчина? — старосту
Допытывали странники. —
За что его тузят?»
—
Не знаем, так наказано
Нам из села из Тискова,
Что буде где покажется
Егорка Шутов — бить его!
И бьем. Подъедут тисковцы.
Расскажут. Удоволили? —
Спросил старик вернувшихся
С погони молодцов.
В минуты унынья, о Родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю,
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты
не погибнешь, я
знаю.
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с
не имеется, потому что деньги мои, если изволите
знать, положены в приказ общественного призрения.
Марья Антоновна (сквозь слезы).Я, право, маменька,
не знала…
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только,
знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.