И снег до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь —
Все, все настоящее русское было,
С клеймом
нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти — дави не дави,
В которых так много и злобы и боли,
В которых так много любви!
Родителей он не знал; от товарищей за свой странный,
нелюдимый характер терпел он бесчеловечность и грубость, отчего сделался действительно
нелюдим и угрюм и мало-помалу ударился в исключительность.
Муж, сам склонный к домоседству, был доволен такими наклонностями жены, приписывал их свойству ее
нелюдимого характера, но заметил, что она всегда необычайно смущалась при представлении ей новых лиц и как-то боязливо на них взглядывала.
Любовное свидание мужчины с женщиной именовалось «ездою на остров любви»; грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий общества,
нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.