Мурзавецкий. Ну, так уж не взыщи,
не помилую. Ах, моншер, что я с ней сделаю! Ограблю, начисто ограблю!
Неточные совпадения
Павлин. Ну, что ж мне делать прикажете! Допустить вас я
не смею. Домой идите, други
милые, вот что я вам скажу. После понаведайтесь, да
не все вдруг!
Павлин. Понимаю я-с. Да от большого ума кляуз-то заводить
не следует. Конечно, осуждать господ мы
не можем, а и похвалить нельзя. У Меропы Давыдовны такой характер: с кем из знакомых размолвка — сейчас тяжбу заводить.
Помилуйте, знакомство большое, размолвки частые — только и знаем, что судимся.
Мурзавецкий. Ах, оставьте, лесе! Вы мне надоели.
Миль пардон, мадам! Я совсем о другом. Изволите видеть, я чист… Ма тант — старая девка, она
не понимает и
не может понимать потребностей молодого, холостого офицера, и скупа, как…
Лыняев. Как
не нравится! Что вы,
помилуйте! Нет, это хорошо, это очень хорошо.
Глафира. Ну, полноте, какой вы любовник? Вы
не обижайтесь, Михайло Борисыч! Вы очень хороший человек, вас все уважают; но любить вас невозможно. Вы уж и в летах, и ожирели, и, вероятно, дома в теплом халате ходите и в колпаке; ну, одним словом, вы стали похожи на
милого, доброго папашу.
Глафира. Я немного сильно выразилась. Он действительно влюблен в меня и пишет мне стихами письма чуть
не каждый день. Такой
милый — ответа
не требует, а только изливает свои чувства передо мной.
Глафира. Но вот однажды, когда ваша нежность уж
не знает пределов, я говорю вам со слезами: «
Милый папаша, мне стыдно своих родных, своих знакомых, мне стыдно людям в глаза глядеть. Я должна прятаться от всех, заживо похоронить себя, а я еще молода, мне жить хочется…»
Глафира. Прощай,
милый папаша!
Не нужно мне никаких твоих сокровищ.
Глафира. Я боялась,
милый папаша. Разве ты
не видишь, я худею, сохну день ото дня, я могу захворать серьезно, умереть.
Наконец я говорю вам: «
Милый папаша, ты любишь холостую жизнь, ты
не можешь жить иначе, — сделаем вот что!
Мурзавецкая.
Не забуду я,
милый,
не забуду никогда!
Телеграмма была послана самим становым, и на душе у Натальи Ивановны было радостно, хорошо. Ей казалось, что если она, вдова убитого, прощает и просит помиловать, то царь не может
не помиловать.
Неточные совпадения
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом).
Помилуйте,
не погубите! Жена, дети маленькие…
не сделайте несчастным человека.
Аммос Федорович.
Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Анна Андреевна.
Помилуйте, я никак
не смею принять на свой счет… Я думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы
не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя,
милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
— У нас уж колос сыпется, // Рук
не хватает,
милые…