Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время
не помню, и не слышу, когда служба кончится.
2-й. Ну да, как же! Само собой, что расписано было. Теперь, ишь ты, все впусте оставлено, развалилось, заросло. После пожару так и не поправляли. Да ты и пожару-то этого
не помнишь, этому лет сорок будет.
Кулигин. Как бы нибудь, сударь, ладком дело-то сделать! Вы бы простили ей, да и
не поминали никогда. Сами-то, чай, тоже не без греха!
Неточные совпадения
Кабанова. Поверила бы я тебе, мой друг, кабы своими глазами
не видала да своими ушами
не слыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то
помнили, сколько матери болезней от детей переносят.
2-й. Уж ты
помяни мое слово, что эта гроза даром
не пройдет. Верно тебе говорю: потому знаю. Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит; вот увидишь: потому, смотри! какой цвет необнакновенный!
Все сердце изорвалось!
Не могу я больше терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед Богом и перед вами!
Не я ли клялась тебе, что
не взгляну ни на кого без тебя!
Помнишь,
помнишь! А знаешь ли, что я, беспутная, без тебя делала? В первую же ночь я ушла из дому…
Кроме того, этот вопрос со стороны Левина был не совсем добросовестен. Хозяйка зa чаем только что говорила ему, что они нынче летом приглашали из Москвы Немца, знатока бухгалтерии, который за пятьсот рублей вознаграждения учел их хозяйство и нашел, что оно приносит убытка 3000 с чем-то рублей. Она
не помнила именно сколько, но, кажется, Немец высчитал до четверти копейки.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен
помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут
не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда
не услышишь.
И точно: час без малого // Последыш говорил! // Язык его
не слушался: // Старик слюною брызгался, // Шипел! И так расстроился, // Что правый глаз задергало, // А левый вдруг расширился // И — круглый, как у филина, — // Вертелся колесом. // Права свои дворянские, // Веками освященные, // Заслуги, имя древнее // Помещик
поминал, // Царевым гневом, Божиим // Грозил крестьянам, ежели // Взбунтуются они, // И накрепко приказывал, // Чтоб пустяков
не думала, //
Не баловалась вотчина, // А слушалась господ!
Сама лисица хитрая, // По любопытству бабьему, // Подкралась к мужикам, // Послушала, послушала // И прочь пошла, подумавши: // «И черт их
не поймет!» // И вправду: сами спорщики // Едва ли знали,
помнили — // О чем они шумят…
Софья. Вижу, какая разница казаться счастливым и быть действительно. Да мне это непонятно, дядюшка, как можно человеку все
помнить одного себя? Неужели
не рассуждают, чем один обязан другому? Где ж ум, которым так величаются?
Разве ты
не знаешь, что уж несколько лет от меня его и в памятцах за упокой
поминали?