Неточные совпадения
Лупачев. Погодите презирать, погодите! Во-первых, ни одна женщина не скажет вам, что она выходит замуж по расчету, а будет уверять, что
любит своего жениха. И не верить ей не имеете никакого права, потому что в ее душе не были. Во-вторых, девушки часто жертвуют собой, чтоб спасти от нищенства
свою семью, чтоб поддержать бедных престарелых родителей.
Умный Малюта хорошо понимал это и, по-своему
любя свою семью, бессильно злобствовал на то, что собственными руками разрушил возможное ее благоденствие, но с избранного им пути не было поворота в сторону и годами упроченную репутацию нельзя было сбросить, как изношенное платье.
Неточные совпадения
— Без грозы не обойдется, я сильно тревожусь, но, может быть, по
своей доброте, простит меня. Позволяю себе вам открыть, что я
люблю обеих девиц, как родных дочерей, — прибавил он нежно, — обеих на коленях качал, грамоте вместе с Татьяной Марковной обучал; это — как моя
семья. Не измените мне, — шепнул он, — скажу конфиденциально, что и Вере Васильевне в одинаковой мере я взял смелость изготовить в
свое время, при ее замужестве, равный этому подарок, который, смею думать, она благосклонно примет…
Но если отцеубийство есть предрассудок и если каждый ребенок будет допрашивать
своего отца: „Отец, зачем я должен
любить тебя?“ — то что станется с нами, что станется с основами общества, куда денется
семья?
Не
любит романский мир свободы, он
любит только домогаться ее; силы на освобождение он иногда находит, на свободу — никогда. Не печально ли видеть таких людей, как Огюст Конт, как Прудон, которые последним словом ставят: один — какую-то мандаринскую иерархию, другой —
свою каторжную
семью и апотеозу бесчеловечного pereat mundus — fiat justicia! [пусть погибнет мир, но да свершится правосудие! (лат.)]
Уже в
семье дедушки Порфирия Васильича, когда она еще была «в девках», ее не
любили и называли варваркой; впоследствии же, когда она вышла замуж и стала жить на
своей воле, репутация эта за ней окончательно утвердилась.
Он упорно осуществлял
свой план, не приготовляя уроков, глубоко презирал и наказания, и весь школьный режим, не
любил говорить о
своей семье, охотно упоминая лишь о сестре, которую иной раз обзывал ласково самыми грубыми площадными названиями.