Константин. Дяденька давно собирались завещание писать, только хотели посоветоваться с Исаем Данилычем, так как он подрядчик, с казной имел дело и, значит, все законы знает. А мы с дяденькой никогда понятия не знали, какие такие в России законы существуют, потому нам
не для чего.
Неточные совпадения
Ераст. Я это очень понимаю, только за
что ж вы людей так низко ставите? Ведь это значит: «Делать, мол,
для вас добро я могу из жалости — нате, мол, я брошу вам… только я так высока
для вас,
что вы даже н благодарить меня
не смеете, и ни во
что я считаю вашу благодарность, как есть вы люди ничтожные».
Ераст. Это
для меня сверх всякого ожидания. Такое счастье,
что уж я и
не знаю, как его оценить и
чему приписать! Все-таки по крайности позвольте хоть ручку поцеловать.
Ераст. Вы сами изволили говорить,
что у матери следует руки целовать, а вы
для меня гораздо дороже-с. Потому мать — это дело даже довольно обыкновенное, у всякого она есть; а чтоб посторонняя женщина такие чувства имела — это, по нынешним временам, невозмоно и встретить.
Не обижайте, позвольте ручку!
Аполлинария Панфиловна. Хороший человек, хороший:
не болтун,
не похвастает, женщину
не опозорит, которая к нему снисходительность имеет, уж хоть умрет, а промолчит. Другие ведь такие охальники,
чего и нет, наговорят; а этот хоть бы
что и было, так режь его,
не выдаст. Оно и дорого
для нас,
для женщин-то.
Ераст. Первое-с: ничего такого и никаких дурных дел за мной нет. Если
что вам сказано, так это все пустое, все наносные слова. Есть за мной один грех:
что я больше всего на свете уважаю и люблю женщину, которая очень высока
для меня; но этого я грехом
не ставлю.
Ераст. Так как вижу я со всех сторон одни нападки и ниоткуда мне никакой радости и утешения нет, так
для чего жить-с?
Не в пример лучше будет, ежели свою жизнь покончить.
Ераст. Вы меня
не пожалеете.
Что такое я
для вас? Стоит ли вам из-за меня себя беспокоить!
Вера Филипповна. Ну,
что ж… ты
не подумавши… А вот подумаешь, так увидишь, как это тяжело и больно
для меня.
Ераст. Но позвольте! Человек я
для вас маленький, ничтожный, так все одно,
что червь ползущий; но
не откажите сделать мне последнюю милость. (Становится на колени.) Скажите, что-нибудь да скажите! Ругайте, прощайте, проклинайте; ну,
что вам угодно, только говорите — мне будет легче; ежели же вы уйдете молча, мне жить нельзя.
Не убивайте презрением, сорвите сердце, обругайте и уйдите!..
Халымов. Да ведь они глупы, они думают,
что трактиры-то
для них устроены, а
не знают того,
что трактиры-то и всякие безобразия
для хозяев, а
не для приказчиков.
Вера Филипповна. Да какое мое довольство! Мне
для себя ничего
не нужно; тем я довольна,
что всякому бедному помочь могу; никому отказывать
не приходится, всякий с чем-нибудь да уйдет от меня! Сколько богатства-то и доходу у Потапа Потапыча! Лично я из моря черпаю, ничего
не убывает, тысячу-две истратишь, а три прибудет. Или уж это бог посылает за добрые дела.
Каркунов.
Что для души-то моей делает! (Утирает слезы.) А мне бы
не догадаться,
не догадаться.
— Гм! Новое слово, — заметил вполголоса Базаров. — Но тебе
не для чего горячиться, мне ведь это совершенно все равно. Романтик сказал бы: я чувствую, что наши дороги начинают расходиться, а я просто говорю, что мы друг другу приелись.
Неточные совпадения
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии
для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так, право, обрадовалась,
что не могла говорить.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит
для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта,
что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить.
Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься
для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Приготовь поскорее комнату
для важного гостя, ту,
что выклеена желтыми бумажками; к обеду прибавлять
не трудись, потому
что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы прислал самого лучшего, а
не то я перерою весь его погреб.
Легли в коробку книжечки, // Пошли гулять портретики // По царству всероссийскому, // Покамест
не пристроятся // В крестьянской летней горенке, // На невысокой стеночке… // Черт знает
для чего!