«Ну, всё кончено, и слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал
собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Остановился старый Тарас и глядел на то, как он чистил перед
собою дорогу, разгонял, рубил и сыпал удары направо и налево.
— Петр Петрович и не скрывает, что учился на медные деньги, и даже хвалится тем, что сам
себе дорогу проложил, — заметила Авдотья Романовна, несколько обиженная новым тоном брата.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про
себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в
дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Хлестаков. Очень благодарен. А я, признаюсь, смерть не люблю отказывать
себе в
дороге, да и к чему? Не так ли?
Цыфиркин. Задача. Изволил ты, на приклад, идти по
дороге со мною. Ну, хоть возьмем с
собою Сидорыча. Нашли мы трое…
Потребовал Бородавкин к
себе вероломного жида, чтоб повесить, но его уж и след простыл (впоследствии оказалось, что он бежал в Петербург, где в это время успел получить концессию [Конце́ссия (лат.) — договор на сдачу в эксплуатацию.] на железную
дорогу).
Жду вас к
себе,
дорогая сестра моя по духу, дабы разрешить сей вопрос в совокупном рассмотрении".