— И в Петербурге тоже-с, и в Петербурге!.. По крайней мере, когда я в последний раз был там, — говорил Александр Иванович явно грустным тоном, —
Вася Каратыгин мне прямо жаловался, что он играет всякую дребедень, а что поумней — ему не позволяют играть.
— Я думаю — немножко получше! — подхватил Александр Иванович, без всякого, впрочем, самохвальства, — потому что я все-таки стою ближе к крови царей, чем мой милый
Вася! Я — барин, а он — балетмейстер.