Неточные совпадения
«Спешу, любезный Павел Михайлович, уведомить вас, что г-н Клыков находящееся у него в опекунском управлении имение купил в крепость себе и испросил у губернатора переследование, на котором мужики, вероятно, заранее застращенные,
дали совершенно противоположные
показания тому, что вам показывали.
Не найдете ли нужным принять с своей стороны против этого какие-нибудь меры?»
—
Не выдумали, а повернули так ловко, — отвечал прокурор, — мужики
дали им совсем другие
показания, чем
давали вам.
— Да, это вы можете, — ответил холодно Мигунов. — Вы можете, если хотите, вовсе
не давать показаний или давать их письменно. Это ваше право.
Неточные совпадения
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника
не дремал. Он тоже вспомнил о Байбакове и немедленно потянул его к ответу. Некоторое время Байбаков запирался и ничего, кроме «знать
не знаю, ведать
не ведаю»,
не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства и сверх того пообещали полтинник на водку, то вразумился и, будучи грамотным,
дал следующее
показание:
Нет, и это
не то: «
показание даю, а вы снимаете» — вот как!
— Я
не знаю, какова роль большевиков в этом акте, но должен признать, что они — враги, каких…
дай бог всякому! По должности я имел удовольствие — говорю без иронии! — удовольствие познакомиться с
показаниями некоторых, а кое с кем беседовать лично. В частности — с Поярковым, — помните?
— Ну, что ж нам растягивать эту историю, — говорил он, равнодушно и, пожалуй, даже печально уставив глаза на Самгина. — Вы, разумеется,
показаний не дадите, —
не то — спросил,
не то — посоветовал он. — Нам известно, что, прибыв из Москвы, воспользовавшись помощью местного комитета большевиков и в пользу этого комитета, вы устроили ряд платных собраний, на которых резко критиковали мероприятия правительства, — угодно вам признать это?
Но когда опрос перешел к защитнику, тот, почти и
не пробуя опровергать
показание, вдруг завел речь о том, что ямщик Тимофей и другой мужик Аким подняли в Мокром, в этот первый кутеж, еще за месяц до ареста, сто рублей в сенях на полу, оброненные Митей в хмельном виде, и представили их Трифону Борисовичу, а тот
дал им за это по рублю.