Слава и хвала! // Подумаешь: как царь Иван Васильич //
Оставил Русь Феодору-царю! // Война и мор — в пределах русских ляхи — // Хан под Москвой — на брошенных полях // Ни колоса! А ныне, посмотри-ка! // Все благодать: амбары полны хлеба — // Исправлены пути — в приказах правда — // А к рубежу попробуй подойти // Лях или немец!
Неточные совпадения
Иногда он и сам замечал, что больной ничем не болен; но так как арестант пришел отдохнуть от работы или полежать на тюфяке вместо голых досок и, наконец, все-таки в теплой комнате, а не в сырой кордегардии, где в тесноте содержатся густые кучи бледных и испитых подсудимых (подсудимые у нас почти всегда, на всей
Руси, бледные и испитые — признак, что их содержание и душевное состояние почти всегда тяжелее, чем у решеных), то наш ординатор спокойно записывал им какую-нибудь febris catarhalis [катаральная лихорадка (лат.).] и
оставлял лежать иногда даже на неделю.
Но
оставим покуда в стороне широкое
русло жизни и ограничимся одним ее уголком — литературою.
Впрочем, пора уже и расстаться нам с г. Жеребцовым. Читатели из нашей статьи, надеемся, успели уже познакомиться с ним настолько, чтобы не желать продолжения этого знакомства. Поэтому,
оставляя в покое его книгу, мы намерены теперь исполнить обещание, данное нами в прошлой статье: сделать несколько замечаний относительно самых начал, которые навязываются древней
Руси ее защитниками и которые оказываются так несостоятельными пред судом истории и здравого смысла.
По крайней мере хоть одного нельзя ли
оставить за древней
Русью: полного сохранения чистоты девства и супружеской верности?
Оставим эти времена,
оставим и печальный монгольский период и перейдем прямо к XV веку, ко времени оживления
Руси при возвышении Московского княжества.