Неточные совпадения
Мари, Вихров и m-me Фатеева в самом деле начали видаться
почти каждый день, и между ними мало-помалу стало образовываться самое тесное и дружественное знакомство. Павел обыкновенно
приходил к Имплевым часу в восьмом; около этого же времени всегда приезжала и m-me Фатеева. Сначала все сидели в комнате Еспера Иваныча и пили чай, а потом он вскоре после того кивал им приветливо головой и говорил...
«Что же я за невежда!» — думал он и,
придя домой, всю ночь занимался французским языком; на следующую ночь — тоже, так что месяца через два он
почти всякую французскую книжку читал свободно.
В продолжение этого времени в церковь
пришли две молоденькие девушки, очень хорошенькие собой; они сейчас же
почти на первого на Павла взглянули как-то необыкновенно внимательно и несколько даже лукаво.
Нечаянный и быстрый отъезд Вихрова из собрания остался далеко не незамеченным, и больше всех он поразил и
почти испугал добродушного Кергеля, который нарочно сбегал в переднюю, чтобы узнать, кто именно
приходил за Вихровым, и когда ему сказали, что — m-lle Прыхина, он впал в крайнее недоумение.
— Одевайтесь скорее и
приходите в церковь, — сказал Вихров
почти строго Юлии.
В
почти совершенно еще темном храме Вихров застал казначея, служившего заутреню, несколько стариков-монахов и старика Захаревского. Вскоре после того
пришла и Юлия. Она стала рядом с отцом и заметно была как бы чем-то недовольна Вихровым. Живин проспал и
пришел уж к концу заутрени. Когда наши путники, отслушав службу, отправились домой, солнце уже взошло, и мельница со своими амбарами, гатью и берегами реки, на которых гуляли монастырские коровы и лошади, как бы тонула в тумане росы.
— Но нас ведь сначала, — продолжала Юлия, — пока вы не написали к Живину, страшно напугала ваша судьба: вы человека вашего в деревню
прислали, тот и рассказывал всем
почти, что вы что-то такое в Петербурге про государя, что ли, говорили, — что вас схватили вместе с ним, посадили в острог, — потом, что вас с кандалами на ногах повезли в Сибирь и привезли потом к губернатору, и что тот вас на поруки уже к себе взял.
— Да-с. Все смеялась она: «Жена у тебя дура, да ты ее очень любишь!» Мне это и обидно было, а кто ее знает, другое дело: может, она и отворотного какого дала мне. Так
пришло, что женщины видеть
почесть не мог: что ни сделает она, все мне было не по нраву!
— Не знаю-с. Меня поутру, как священники-то
пришли служить, замертво
почесть подняли, со всеми этими поличными моими вещами, и прямо же тогда в острог, в лазарет, и привезли.
Вихров, утомленный трудами своими и всею этою сценою и видя, что моленная вся уже
почти была разломана, снова возвратился в свой приказ, но к нему опять
пришел голова.
Мужик
придет к нему за требой — непременно требует, чтобы в телеге приезжал и чтобы ковер ему в телеге был: «Ты, говорит, не меня, а сан мой
почитать должен!» Кто теперь на улице встретится, хоть малый ребенок, и шапки перед ним не снимет, он сейчас его в церковь — и на колени: у нас народ этого не любит!
А в городе все знакомые тревожно засуетились, заговорили о политике и, относясь к Самгину с любопытством, утомлявшим его, в то же время говорили, что обыски и аресты — чистейшая выдумка жандармов, пожелавших обратить на себя внимание высшего начальства. Раздражал Дронов назойливыми расспросами, одолевал Иноков внезапными визитами, он
приходил почти ежедневно и вел себя без церемонии, как в трактире. Все это заставило Самгина уехать в Москву, не дожидаясь возвращения матери и Варавки.
Пришел постоянный гость, любовник Соньки Руль, который
приходил почти ежедневно и целыми часами сидел около своей возлюбленной, глядел на нее томными восточными глазами, вздыхал, млел и делал ей сцены за то, что она живет в публичном доме, что грешит против субботы, что ест трефное мясо и что отбилась от семьи и великой еврейской церкви.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, совсем темно. Хозяин завел обыкновение не отпускать свечей. Иногда что-нибудь хочется сделать,
почитать или
придет фантазия сочинить что-нибудь, — не могу: темно, темно.
Почтмейстер. Или же: «Вот, мол,
пришли по
почте деньги, неизвестно кому принадлежащие».
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке цена пятьсот рублев.
Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой
пришел домой без табакерки. И ты думаешь, что другой
пришел домой ни с чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою
честь, мои правилы.
Но бумага не
приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую
почти весь город, так что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
Но все ухищрения оказались уже тщетными. Прошло после того и еще два дня;
пришла наконец и давно ожидаемая петербургская
почта, но никакой головы не привезла.