Неточные совпадения
Остроумно придумывая разные фигуры, он вместе с тем сейчас
же принялся зубоскалить над Марфиным и его восторженным обожанием Людмилы, на
что она не без досады возражала: «Ну,
да, влюблена, умираю от любви к нему!» — и в то
же время взглядывала и на стоявшего у дверей Марфина, который, опершись на косяк, со сложенными, как Наполеон, накрест руками, и подняв, по своей манере, глаза вверх, весь был погружен в какое-то созерцательное состояние; вылетавшие по временам из груди его вздохи говорили,
что у него невесело на душе; по-видимому, его более всего возмущал часто раздававшийся громкий смех Ченцова, так как каждый раз Марфина при этом даже подергивало.
—
Да ту
же пенсию вашу всю будут брать себе! — пугала его Миропа Дмитриевна и, по своей ловкости и хитрости (недаром она была малороссиянка), неизвестно до
чего бы довела настоящую беседу; но в это время в квартире Рыжовых замелькал огонек, как бы перебегали со свечками из одной комнаты в другую,
что очень заметно было при довольно значительной темноте ночи и при полнейшем спокойствии, царствовавшем на дворе дома: куры и индейки все сидели уж по своим хлевушкам, и только майские жуки, в сообществе разноцветных бабочек, кружились в воздухе и все больше около огня куримой майором трубки,
да еще чей-то белый кот лукаво и осторожно пробирался по крыше дома к слуховому окну.
—
Да, он был когда-то и мой!.. — проговорил тем
же суховатым тоном князь. — Но я всех этих господ давным-давно потерял из виду, и
что они теперь делали, разве я знаю?
Плакала, слушая эту проповедь, почти навзрыд Сусанна; у Егора Егорыча также текли слезы; оросили они и глаза Сверстова, который нет-нет
да и закидывал свою курчавую голову назад; кого
же больше всех произнесенное отцом Василием слово вышибло, так сказать, из седла, так это gnadige Frau, которая перед тем очень редко видала отца Василия, потому
что в православную церковь она не ходила, а когда он приходил в дом, то почти не обращала на него никакого внимания; но тут, увидав отца Василия в золотой ризе, с расчесанными седыми волосами, и услыхав, как он красноречиво и правильно рассуждает о столь возвышенных предметах, gnadige Frau пришла в несказанное удивление, ибо никак не ожидала, чтобы между русскими попами могли быть такие светлые личности.
Одно,
что они не знакомились ни с кем из соседей,
да, признаться сказать, и не с кем было, потому
что близко от них никого не жило из помещиков; знакомиться
же с чиновниками уездного города Катрин не хотела, так как они ее нисколько не интересовали, а сверх того очень возможно,
что в их кругу могла найтись какая-нибудь хорошенькая дама, за которой ее Валерьян, пожалуй, приволокнется.
Я докладывал и покойному вашему родителю и нынешнему господину управляющему жаловался, — от всех одни ответы были: «
Что ж, говорят, если он оброк и подушные оплачивает, как
же и за
что ж его задерживать?..» — «
Да помилуйте, говорю, при
чем же мы тут, родители его?
—
Да кто
же вам сказывал,
что Катерина Петровна унизилась до какого-то лакея? — продолжала расспрашивать свою гостью косая дама.
—
Да, непременно!..
Что тут и говорить!.. Кого
же и назначить, как не вас?.. — воскликнул Иван Петрович, одновременно потрясая своим красным носом и толстым животом своим, но потом, сообразив, присовокупил несколько опешенным голосом: — Только вот тут одно: на эти места назначает не министерство наше, а выбирают дворяне!..
— Как
же не понять, помилуйте! Не олухи
же они царя небесного! — горячился Иван Петрович. — И теперь вопрос, как в этом случае действовать в вашу пользу?.. Когда по начальству это шло, я взял
да и написал, а тут как и
что я могу сделать?.. Конечно, я сегодня поеду в клуб и буду говорить тому, другому, пятому, десятому; а кто их знает, послушают ли они меня; будут, пожалуй, только хлопать ушами… Я даже не знаю, когда и баллотировка наступит?..
—
Да ты не бог знает какой большой награды требуешь, и очень натурально,
что, как ты говорил, жертвуя деньги, хочешь хоть немного наблюдать, куда эти деньги будут расходоваться… И
что же, дурачок Артасьев этот против твоего избрания?
—
Да за те
же пожертвования, которые, не скрою от вас, может быть, в течение всей моей службы достигнут тысяч до ста,
что, конечно, нисколько не разорит вас, а между тем они мне и вам дадут генеральство.
—
Да так!..
Что это?.. Во всем сомнение! — воскликнул с досадой Сверстов. — Егор
же Егорыч — не теряй, пожалуйста, нити моих мыслей! — едет на баллотировку… Я тоже навяжусь с ним ехать,
да там и явлюсь к Артасьеву… Так, мол, и так, покажите мне дело об учителе Тулузове!..
—
Да того за
что же сажать?
—
Да, погубить, — повторила Сусанна Николаевна, — потому
что, если бы я позволила себе кем-нибудь увлечься и принадлежать тому человеку, то это все равно,
что он убил бы меня!.. Я, наверное, на другой
же день лежала бы в гробу. Хотите вы этого достигнуть?.. Таиться теперь больше нечего: я признаюсь вам,
что люблю вас, но в то
же время думаю и уверена,
что вы не будете столь жестоки ко мне, чтобы воспользоваться моим отчаянием!
В самый день отъезда Лябьевых Сусанна Николаевна сказала мужу,
что она непременно желает послезавтра
же уехать в деревню,
да и доктор Сверстов, сильно соскучившись по своей gnadige Frau, подговаривал к тому Егора Егорыча, так
что тот, не имея ничего против скорого отъезда, согласился на то.
—
Да он и не узнает о том! — возразила откупщица. — Это только будет известно Теофилу Терентьичу (имя откупщика), мне и вам, и мы вас просим об одном: растолковать Аггею Никитичу,
что нельзя
же так поступать, как он поступает с Василием Ивановичем Тулузовым; согласитесь: генерал, откупщик стольких губерний, посажен им в острог, и это, по словам мужа моего, может кончиться очень дурно для Аггея Никитича.
Такой любви Миропа Дмитриевна, без сомнения, не осуществила нисколько для него, так как чувство ее к нему было больше практическое, основанное на расчете,
что ясно доказало дальнейшее поведение Миропы Дмитриевны, окончательно уничтожившее в Аггее Никитиче всякую склонность к ней, а между тем он был человек с душой поэтической, и нравственная пустота томила его; искания в масонстве как-то не вполне удавались ему, ибо с Егором Егорычем он переписывался редко,
да и то все по одним только делам; ограничиваться
же исключительно интересами службы Аггей Никитич никогда не мог, и в силу того последние года он предался чтению романов, которые доставал, как и другие чиновники, за маленькую плату от смотрителя уездного училища; тут он, между прочим, наскочил на повесть Марлинского «Фрегат «Надежда».
—
Да для
чего в уездном городе знать адрес? Здесь все знают аптеку, — произнесла насмешливо Миропа Дмитриевна, видимо, начавшая что-то такое тут подозревать, и потом прибавила: — Как
же ты можешь распечатывать чужие письма?
Блаженствуя от мысли,
что сопровождает барина, Антип Ильич в то
же время страдал в смысле пищи, ибо он уже около трех лет совершенно не ел мяса; но в Европе
чем же ему оставалось питаться? Чаю не было, кофе он сам не пил, горячие все были мясные, — значит, только рыбкой, когда ее подавали к столу, картофелем и пирожными с чем-нибудь сладеньким,
да и те были ему не по вкусу, так как Антип Ильич был сластена великий, а варенья, подаваемые за табльдотом, были все какие-то кислые.
—
Да помилуйте-с, — урезонивал его тот, —
что же мне врать? Коли мне не верите, извольте спросить Катерину Петровну!
—
Да письмо-то Аркадий увез с собой! — продолжала Муза Николаевна тем
же недоумевающим тоном: ее очень удивляло, почему Сусанна не упоминала ей ни о каком русском. «Конечно, весьма возможно,
что в такие минуты она все перезабыла!» — объяснила себе Муза Николаевна. — Ну-с, слушаю дальнейшие ваши похождения! — отнеслась она к Аггею Никитичу.
— Вещичек, вещичек! — поправил ее Лябьев. — А все это отчего? Михаил Иваныч вырос посреди оркестра настоящего, хорошего оркестра, который был у его дяди, а потом мало ли у кого и где он учился: он брал уроки у Омана, Ценнера, Карла Мейера, у Цейлера,
да и не перечтешь всех, а я
что?.. По натуре моей, я знаю,
что у меня был талант, но какое
же музыкальное воспитание я получил? Обо мне гораздо больше хлопотали, чтобы я чисто произносил по-французски и хорошо танцевал.
—
Да, — отвечала Муза Николаевна, хотя, говоря правду, она очень мало поняла, а потому поспешила перевести разговор на сестру. — Но как
же и в
чем Сусанна проводит время?
—
Да это исполняй, кто тебе мешает! — заключила этот спор тем
же насмешливым тоном gnadige Frau, очень хорошо знавшая,
что она сумеет не допустить мужа подать такую несообразную с здравым рассудком просьбу.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь
да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков.
Да к
чему же говорить? я и без того их знаю.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то
же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика
да бутылки толстобрюшки!
Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать,
что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)
Да как
же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного;
да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь,
что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий.
Да я так только заметил вам. Насчет
же внутреннего распоряжения и того,
что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать.
Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.