Неточные совпадения
Первое: вы должны быть скромны
и молчаливы, аки рыба, в отношении наших обрядов, образа правления
и всего того, что будут постепенно вам открывать ваши наставники; второе: вы должны дать согласие на полное повиновение, без которого не может существовать никакое общество, ни тайное, ни явное; третье: вам необходимо вести добродетельную
жизнь, чтобы, кроме исправления собственной души, примером своим исправлять
и других, вне нашего общества находящихся людей; четвертое: да будете вы тверды, мужественны, ибо человек только этими качествами может с успехом противодействовать злу; пятое правило предписывает добродетель, каковою, кажется, вы уже владеете, — это щедрость; но только старайтесь наблюдать за собою, чтобы эта щедрость проистекала не из тщеславия, а из чистого желания помочь истинно бедному;
и, наконец, шестое правило обязывает масонов любить размышление о
смерти, которая таким образом явится перед вами не убийцею всего вашего бытия, а другом, пришедшим к вам, чтобы возвести вас из мира труда
и пота в область успокоения
и награды.
Юлия Матвеевна, бывшая последнее время очень слаба, кончила, наконец, свою печальную
жизнь,
и тут неприятнее всего было, что
смерть ее ускорилась по милости ее горничной, дуры Агапии, которая напугала Юлию Матвеевну.
Таким образом, отец Василий должен был на всю остальную
жизнь потерять всякую надежду заявить себя обществу в том, что составляло его главную силу
и достоинство, а это было для него, как человека честолюбивого, горше
смерти.
Иные почитают такую цель за мечту
и невозможность
и думают, что распространение человеколюбия, нравственности
и общественности, радостное, мудрое наслаждение
жизнью и спокойное ожидание
смерти есть истинная
и удобная для достижения цель.
«Боже преславный, всякого блага начало, милосердия источниче, ниспошли на нас, грешных
и недостойных рабов твоих, благословение твое, укрепи торжественное каменщическое общительство наше союзом братолюбия
и единодушия; подаждь, о господи, да сие во
смерти уверяющее свидетельство напоминает нам приближающуюся судьбину нашу
и да приуготовит оно нас к страшному сему часу, когда бы он нас ни постигнул; да возможем твоею милосердою десницей быть приятыми в вечное царствование твое
и там в бесконечной чистой радости получить милостивое воздаяние смиренной
и добродетельной
жизни».
Ты
жизнь всего творишь от тленья,
Из тьмы изводишь в вечный свет,
Чудесной силой обновленья
Воздвинствуешь —
и смерти нет.
— Гроб, предстоящий взорам нашим, братья, изображает тление
и смерть, печальные предметы, напоминающие нам гибельные следы падения человека, предназначенного в первобытном состоянии своем к наслаждению непрестанным бытием
и сохранившим даже доселе сие желание; но, на горе нам, истинная
жизнь, вдунутая в мир, поглощена смертию,
и ныне влачимая нами
жизнь представляет борение
и дисгармонию, следовательно, состояние насильственное
и несогласное с великим предопределением человека, а потому
смерть и тление сделались непременным законом, которому все мы, а равно
и натура вся, должны подвергнуться, дабы могли мы быть возвращены в первоначальное свое благородство
и достоинство.
Прося об отпущении ему этого греха, Егор Егорыч вместе с тем умолял свою супругу предаться всем радостям земной
жизни, прелесть которой может оценить только человек, уже лежащий на одре
смерти,
и первою из земных радостей Егор Егорыч считал любовь.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь
и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах…
И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени
и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я
смертью окончу
жизнь свою».
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? //
И жизнь его не ратная, //
И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается // На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Не успела на его глазах совершиться одна тайна
смерти, оставшаяся неразгаданной, как возникла другая, столь же неразгаданная, вызывавшая к любви
и жизни.
Он у постели больной жены в первый раз в
жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей
и которого он прежде стыдился, как вредной слабости;
и жалость к ней,
и раскаяние в том, что он желал ее
смерти,
и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но
и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Левин говорил то, что он истинно думал в это последнее время. Он во всем видел только
смерть или приближение к ней. Но затеянное им дело тем более занимало его. Надо же было как-нибудь доживать
жизнь, пока не пришла
смерть. Темнота покрывала для него всё; но именно вследствие этой темноты он чувствовал, что единственною руководительною нитью в этой темноте было его дело,
и он из последних сил ухватился
и держался за него.