Все эти слова Егора Егорыча Сусанна слушала, трепеща от восторга, но Муза — нет, по той причине, что, по отъезде матери и сестры, ей оказалось весьма удобным
жить в большом и почти пустынном доме и разыгрывать свои фантазии, тогда как понятно, что в Москве у них будут небольшие комнаты, да, пожалуй, и фортепьяно-то не окажется.
Неточные совпадения
Большую половину верха занимала адмиральша с дочерьми, а
в другой половине
жил Сверстов с своею gnadige Frau.
Пока все это происходило, Екатерина Петровна поселилась с мужем
в принадлежащей ей усадьбе Синькове и
жила там
в маленьком флигеле, который прежде занимал управляющий; произошло это оттого, что
большой синьковский дом был хоть и каменный, но внутри его до такой степени все сгнило и отсырело, что
в него войти было гадко: Петр Григорьич умышленно не поддерживал и даже разорял именье дочери.
— А вы меня еще
больше оскорбляете! — отпарировала ему Миропа Дмитриевна. — Я не трактирщица, чтобы расплачиваться со мной деньгами! Разве могут окупить для меня все сокровища мира, что вы будете
жить где-то там далеко, заинтересуетесь какою-нибудь молоденькой (Миропа Дмитриевна не прибавила «и хорошенькой», так как и себя таковою считала), а я, — продолжала она, — останусь здесь скучать, благословляя и оплакивая ту минуту, когда
в первый раз встретилась с вами!
Старуха на это отрицательно и сердито покачала головой. Что было прежде, когда сия странная девица не имела еще столь
больших усов и ходила не
в мужицких сапогах с подковами, неизвестно, но теперь она
жила под влиянием лишь трех нравственных двигателей: во-первых, благоговения перед мощами и обоготворения их; во-вторых, чувства дворянки, никогда
в ней не умолкавшего, и, наконец, неудержимой наклонности шлендать всюду, куда только у нее доставало силы добраться.
Разговор у них происходил с глазу на глаз, тем
больше, что, когда я получил обо всем этом письмо от Аггея Никитича и поехал к нему, то из Москвы прислана была новая бумага
в суд с требованием передать все дело Тулузова
в тамошнюю Управу благочиния для дальнейшего производства по оному, так как господин Тулузов
проживает в Москве постоянно, где поэтому должны производиться все дела, касающиеся его…
Конечно, такой мизерный господин для всякой женщины не
большою был находкой; но по пословице: на безрыбье и рак рыба, сверх того, если принять
в расчет собственное признание Екатерины Петровны, откровенно говорившей своим приятельницам, что она без привязанности не может
жить, то весьма будет понятно, что она уступила ухаживаньям камер-юнкера и даже совершенно утешилась
в потере красивого жен-премьера.
— Катерина Петровна не будет
больше жить со мною, и потому
в ее отделение я перевожу главную контору мою; кроме того, и ты можешь поместиться там с твоей семьей.
Условившись таким образом, они на другой же день поехали
в нанятой для
большего шика камер-юнкером коляске к даме, дающей деньги под проценты, причем оказалось, что Максинька знал только, что эта дама
живет на Гороховом поле
в доме, бывшем госпожи Зудченко; но для сметливого камер-юнкера этого было достаточно.
— Каким образом вы, такой богатый человек, — возразила ему немножко обеспокоенным голосом Миропа Дмитриевна, — станете
жить в номерах, тем
больше, что вы теперь, вероятно, уж женились?
— То зачем же ее преследовать, тревожить, волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше. Найми квартиру рядом; мы будем
жить в большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят… Приедешь?..
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Мы теперь
в Петербурге намерены
жить. А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский уж слишком!., признаюсь,
большая неприятность… Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
Разломило спину, // А квашня не ждет! // Баба Катерину // Вспомнила — ревет: //
В дворне
больше году // Дочка… нет родной! // Славно
жить народу // На Руси святой!
Между тем дела
в Глупове запутывались все
больше и
больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца
жила у какого-то градоначальника
в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
— Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. — Не скажу, чтобы не стоило
жить без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал, и что
в моих руках власть, какая бы она ни была, если будет, то будет лучше, чем
в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. — И потому, чем ближе к этому, тем я
больше доволен.
Дом был
большой, старинный, и Левин, хотя
жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для Левина. Это был мир,
в котором
жили и умерли его отец и мать. Они
жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.